Михаил Гущин. Возвышение рода
Шрифт:
Дружинники прорвались сквозь парк и завязали бой у самых стен поместья. Наших там было десятка четыре, а вот Оборины не могли похвастать такой многочисленной защитой. Сам глава рода возглавлял оборону – Эдуард Оборин создавал огромные огненные вихри, которые разбивались о защиту твердынь и чародеев, его старший сын Виктор громил наседающих врагов, а младший Милослав подавлял волю врагов.
Именно он и стал первой целью чародеев. С помощью слияния они создали огромный вихрь, который просто смел одаренного и оставил от него один лишь пепел.
–
– Я возьму его на себя! – успокоил я Серпухова и бросился к обезумевшему чародею.
Под доспехом уже формировался каменный доспех. И пусть они ужасно сочетались, и двигаться в двух доспехах было просто невозможно, но сейчас мне это могло пригодиться. Эдуард уже заметил меня и выбрал своей следующей целью.
– Гори!
Сгусток огня сорвался с его рук и помчался в мою сторону. Водяной купол не смог удержать натиск одаренного высокой ступени, и я прикрыл рукой лицо, чтобы защитить глаза. При этом старался не дышать. От доспеха оказалось мало толку – он обгорел и оплавился, а покрасневшая местами сталь только добавляла неприятных ощущений. Если бы не каменный доспех, окутавший все тело, мне пришел бы конец.
– Прикрыть Гущина! – донесся сзади приказ Серпухова, и я почувствовал как вокруг меня в несколько слоев образуется водяной купол.
Атаки Оборина оказались беспомощны, и тогда он решил сменить тактику. Когда очередная волна огня с шипением рассеялась после соприкосновения с водяными куполами, из земли вырвались острые камни. Они с легкостью прошили водяную защиту и раскрошили каменные шипы.
– Каменные лепешки! – крик боли вырвался, когда один из камней прошил защиту и разорвал кожу на ноге. Одежда тут же пропиталась кровью, а уши заложило из-за слабости. Нет, сейчас нельзя давать слабину. Мне нужно продержаться хоть немного, пока прибудет помощь.
Какой же ступени Эдуард, если он так легко пробивает мою защиту? Огромный камень вырос выше остальных и начал заваливаться в мою сторону. Похоже, он рассчитывал раздавить пеня в лепешку. Что же, в эту игру могут играть двое. На чародеев Серпухова рассчитывать не приходилось – охрана поместья здорово прижала их, и сейчас им было не до помощи мне.
Смогу! Оборин не учел моей главной особенности – атрибута силы. Я дохромал вплотную к камню и перехватил его обеими руками. Тяжелый, гадина. Пришлось воздействовать одновременно двумя атрибутами. Я боролся с волей Оборина, который толкал камень в мою сторону, и одновременно пытался сдвинуть его руками.
Получилось! В какой-то момент открылось второе дыхание и тело получило ощутимый прилив сил. Неужели кто-то из ребят Серпухова постарался?
Оборин попятился назад, почувствовав слабину, а потом камень резко рухнул на него сверху, ломая кости. Эдуард дернулся и замер под огромной глыбой, а я почувствовал,
– Работаем, работаем! – командовал Серпухов уже совсем рядом. – Нам нужно найти вещь, которая генерирует защиту поместья и отключить ее.
Сотник склонился надо мной и осмотрел раны на ногах.
– Как только барьер спадет, Гущина отправить к целителям, – и уже немного тише, но уже мне. – Ты хорошо поработал, друг. Но не стоило так рисковать. Мы потеряли и так много хороших ребят.
– Именно поэтому и стоило рисковать. Ради того, чтобы спасти тех, кого еще можно.
– Иногда мне кажется, что тебе совсем не двадцать лет. Хотя…
Серпухов покачал головой, соглашаясь с моими словами, и направился к особняку. Штурмовые отряды уже сформировались вокруг здания и прорывались внутрь.
Барьер исчез спустя десять минут. Не знаю что происходило внутри, но здание по итогу пылало, а Серпухов с дружинниками поспешно выходил наружу, ругаясь на чем свет стоит.
– Все бумаги успели сжечь, никаких доказательств их участия в преступных планах Родионовых.
– А установку вынесли?
– Успели, – отозвался сотник. – Но это слабое оправдание за наш провал с захватом информации. Нам еще предстоит разобраться как она работает.
– Наши ребята с удовольствием помогли…
– Нет, Миша, – Серпухов отрицательно покачал головой. – Это засекреченная информация, и вас к ней не допустят.
– Ладно, будет повод придумать самим, – отозвался я и подмигнул, чем немного поднял настроение сотнику.
– Алексей Иванович, Виктора Оборина взяли в плен. Пытался прорваться через наши ряды и сбежать.
Лицо Серпухова просияло от радости.
– Отличная работа, Косыгин! Срочно его в штаб, и чтобы ни одна сорока не растрещала о том, что Оборин у нас!
Захват поместья Обориных занял всего каких-то полчаса. Не сказать, что они всерьез готовились к обороне, но все же бой унес жизни семерых дружинников, а раненых было вдвое больше. И пусть потери Обориных были значительно больше, на этой скрытой войне мы теряли своих с обеих сторон и проиграли битву за их умы. Пока мы ехали в штаб, у меня с головы все не выходило сколько всего полезного могли бы сделать Оборины, признай они власть Великого князя. И ведь это всего один крепкий род одаренных, причем, была уничтожена лишь одна его ветвь.
До штаба Оборин ехал в полной тишине. За все время поездки он не проронил ни слова, а раньше времени никто ни о чем его и не спрашивал. И только в подвале штаба дружинников он заговорил:
– Вы всерьез думаете, что я вам расскажу об артефакте?
– Нам, может, и не расскажешь, а вот духовникам…
– Неужели Великий князь одобряет такие бесчеловечные методы пыток? Мне казалось, вы корчили из себя благородных, или это только для вида?
– Такие твари как ты не заслуживают милости.