Михаил Ромм. Способ жизни
Шрифт:
По духу «Гражданина с хризантемами» можно отнести к лирической комедии. И в пьесе, и в сценарии царит чистый юмор, сатиры в ней мало. Проскальзывают даже элементы слащавости. Например, среди пассажиров плацкартного вагона едет бабушка божий одуванчик, и под занавес вдруг выясняется, что она депутат Моссовета. Тут поневоле вспоминается шутка Виктора Ардова по поводу многочисленных бесконфликтных произведений популярного некогда юмориста Л. «Когда начинаешь читать рассказ Л., — сказал Ардов, — то думаешь, что его трусоватый персонаж не умеет кататься на коньках. Над ним все смеются. А в конце
Среди неоспоримых преимуществ пьесы на обсуждении отмечалось, что второй акт лучше первого. В драматургии это редкость.
Безусловно, эту пьесу можно считать произведением искусства, конкретнее — образцом удачной комедии. Она не появилась на подмостках, но, как говорят в Одессе, еще не вечер. Возможно, в один прекрасный день некий режиссер проявит творческую дерзость, и перед современными зрителями предстанет робкий влюбленный с букетом хризантем.
Глава четырнадцатая. Прерванная съемка
— Это вопрос?
— Нет, — сказал Кардифф. — Это ответ. Рей Брэдбери. Где-то играет оркестр
В 1938 году двадцатитрехлетний Константин Михайлович Симонов стал членом Союза писателей.
Энергичный и талантливый человек, из семьи военного, он волею судеб с предвоенных лет был связан с армией, в основном как корреспондент газеты «Красная звезда». Сначала на Халхин-Голе, затем на фронтах Великой Отечественной. Многие его стихи публиковались в периодике. После одного из них, ставшего хрестоматийным «Жди меня», на поэта обрушилась поистине феерическая слава. Поэтому Симонов «попал в обойму», его охотно включали в писательские делегации на международные форумы.
Едва завершилась война, как он дважды съездил в командировку в Чехословакию, затем его отправили в длительную командировку в Японию, на четыре месяца. Там проходил процесс над военными преступниками. Возвращались из Страны восходящего солнца в Москву Симонов и его коллеги поездом. В середине пути он получил срочную телеграмму: в Чите ему нужно покинуть поезд, чтобы пересесть на самолет. Военный борт доставил писателя в столицу. Причина спешки — он включен в делегацию советских журналистов, направляющуюся на ежегодный съезд американских издателей и редакторов в Вашингтоне. Перед отлетом была длительная, «установочная», беседа с В. М. Молотовым. Надеялись, что подобный вояж будет хотя бы маленьким шагом к мирному сосуществованию.
Корреспондент газеты «Красная звезда» Константин Симонов и генерал-майор Василий Горишний
1 июля 1943
[РИА Новости]
Стояло лето 1946 года. Симонова назначили руководителем делегации. Принимали советских журналистов доброжелательно. Самолет до Парижа предоставил сам посол, генерал Беделл Смит. (Уж не в знак ли благодарности драматург дал положительному герою пьесы «Русский вопрос» его фамилию?) После конгресса госдеп поинтересовался, что хотели бы посмотреть советские гости в Америке. Один пожелал посетить Чикаго, другой — южные штаты. Симонов попросил поездку в Голливуд, устроил там вечеринку для местных звезд, включая Чарли Чаплина.
Благо, на родине денег участникам выдали немерено: чтобы не ударили в грязь лицом. Все-таки поездка рассчитана на четыре месяца. Однако она затянулась и продолжалась пять: США, потом журналисты отправились в Канаду, затем опять США плюс на обратном пути месяц во Франции… Митинги, обеды, собрания, конференции. Во Франции Константин Михайлович выступал в роли эмиссара советского правительства: уговаривал известных представителей русской эмиграции вернуться на родину. В первую очередь «обрабатывал» И. Бунина и Н. Тэффи, увы, безрезультатно.
В общем, поездка была насыщена событиями до предела. Пребывание в Канаде осложнялось тем, что как раз в то время в Оттаве проходил наделавший много шума процесс по делу перебежчика И. Гузенко. Это шифровальщик советского военного атташе, который в сентябре 1945 года попросил у канадцев политического убежища. Перед побегом Гузенко прихватил из посольства больше сотни секретных документов. Они свидетельствовали, что в Канаде действует масштабная разветвленная сеть советских разведчиков. Стали известны их координаты. Отношения СССР с Канадой и другими капиталистическими державами надолго испортились. Говорили, что именно Гузенко следует считать родоначальником «холодной войны».
Во время поездки Симонов выступал очень часто. Он высокий, статный, с яркой внешностью, хорошо говорит. Одно типичное выступление описано им в стихотворении «Митинг в Канаде». В свое время оно было у нас весьма популярно, его включали в разные сборники, альманахи:
Я вышел на трибуну, в зал,
Мне зал напоминал войну,
А тишина — ту тишину,
Что обрывает первый залп.
Мы были предупреждены
О том, что первых три ряда
Нас освистать пришли сюда
В знак объявленья нам войны.
Я вышел и увидел их,
Их в трех рядах, их в двух шагах,
Их — злобных, сытых, молодых,
В плащах, со жвачками в зубах,
В карман — рука, зубов оскал,
Подошвы — на ногу нога…
Так вот оно, лицо врага!
А сзади только черный зал,
И я не вижу лиц друзей,
Хотя они, наверно, есть,
Хотя они, наверно, здесь.
Но их ряды — там, где темней,
Наверно там, наверно так,
Но пусть хоть их глаза горят,
Чтоб я их видел, как маяк!
За третьим рядом полный мрак,
В лицо мне курит первый ряд.
Почувствовав почти ожог,
Шагнув, я начинаю речь.
Ее начало — как прыжок
В атаку, чтоб уже не лечь:
— Россия, Сталин, Сталинград! –
Три первые ряда молчат.
Но где-то сзади легкий шум,
И, прежде чем пришло на ум,
Через молчащие ряды,
Вдруг, как обвал, как вал воды,
Как сдвинувшаяся гора,
Навстречу рушится «ура»!
Уж за полночь, и далеко,