Мика
Шрифт:
– У-у... – шепнул Мика.
Я не могла не улыбнуться, и это вряд ли убедило судью, что я говорю серьезно, но зато мне стало лучше.
– Какое отношение имеет защитный круг к тому, что вы цепляетесь за мистера Каллахана? – спросил судья.
– Это трудно объяснить.
– Здесь нет особо тупых, маршал. Попытайтесь.
Может быть, судье уже тоже все надоели.
– На меня толпой наваливаются мертвые. Близкий контакте моим ассистентом напоминает мне о живом.
– Но вы сами живы, маршал. Этого недостаточно?
– Очевидно, нет, ваша честь.
– Я не возражаю против того, чтобы вы поставили защитный круг, маршал.
– Я возражаю, – заявил Сальвия.
– На каком основании? – спросил судья.
– На том, что это лишь очередная хитрость, чтобы поторопить процесс.
Судья вздохнул так громко, что слышно было всем.
– Мистер Сальвия, мне кажется, что сегодня процесс уже затянут достаточно. Настолько, что незачем волноваться из-за его ускорения. – Он глянул на часы – такие, со светящимися стрелками. – Сейчас уже четвертый час утра. Если мы не поторопимся, рассвет наступит раньше, чем маршал успеет сделать свою работу. И мы совершенно зря потратим ночь. – Он посмотрел на меня. – Ставьте свой круг, маршал.
Сумка лежала на земле, где Мика ее бросил, когда схватился за меня. Я его выпустила, чтобы ее поднять, и тут же это шепчущее, дышащее стало сильнее. Я получала от мертвых силу, но и они что-то получали от меня. Что именно – я не до конца понимала, но это нужно было прекратить. Круг поможет.
Единственное, что нам нужно было для постановки круга, – это мачете. Я вытащила его, и как только лезвие блеснуло в лунном свете, люди ахнули. Наверное, потому что лезвие было большое – но мне такие нравятся.
Я положила мачете на сумку и сбросила жакет. Мика взял его у меня, не ожидая просьбы. Он никогда еще не помогал мне поднимать зомби, но, поняла я, когда я рассказывала юристам и агентам, что будет происходить, он тоже слушал. Забавно: столько места он занимал в моей повседневной жизни, а другой, тоже существенный кусок этой жизни никогда не видел. Я что, принимаю Мику как нечто, мне полагающееся? Надеюсь, что нет.
Без жакета моя кобура с пистолетом стала видна всем. При обычных клиентах я могла бы жакет и не снимать, потому что пистолеты народ пугают, но сейчас у меня клиенты – фэбээровцы, а их вид оружия не смущает. И вообще жакет новый, нечего его кровью пачкать. В осеннюю ночь мне должно было бы быть холодно, но воздух был слишком насыщен магией. Теплой, как почти любая магия.
– Вам нужен пистолет, чтобы поднимать мертвых? – спросил Сальвия.
Оказывается, даже когда с ФБР работаешь, все равно приходится успокаивать штатских. Я посмотрела на Сальвию, и это при всем моем старании не получилось дружелюбно.
– Мистер Сальвия, я – федеральный маршал и ликвидатор вампиров. Без оружия я вообще не выхожу.
Взяв мачете в правую руку, я протянула левую, когда Мика поймал меня за кисть.
Я взглянула на него.
– Что это ты? – спросила я, не сумев скрыть недовольство. Достаточно того, что не получилось враждебно.
Он наклонился и тихо сказал:
– Анита, мы же это уже обсудили? Ты же мою кровь берешь для круга?
Я заморгала. Несколько секунд у меня ушло, пока я сообразила. То, что мне вообще понадобилось на это время, значило, что вокруг с мертвецами творится что-то такое, чего вообще не должно было быть. Что-то моя сила, растекшаяся по кладбищу, сделала с могилами. И если я уроню на землю свою кровь, что еще может случиться? Но во мне или, точнее, в моей магии, что-то требовало более глубокой связи. Моя магия – за отсутствием лучшего термина – хотела расплескать мою же кровь по земле и вызвать мертвецов к какой-то полужизни. И чем они тогда станут – призраками? Зомби? Гулями? Что за чертовщина творится с моей силой последнее время? Ответов нет, потому что не у кого спросить из живых. Вампиры сделали убийство некромантов стандартной практикой. Поднимай зомби, если хочешь, разговаривай с призраками, но не более. Некроманты из легенд умели подчинять себе всю нежить. И даже вампов. Поэтому вампиры нас боятся.
Сейчас, когда я здесь стояла, а Мика держал меня за кисть, я почти как видимую ощущала энергию, идущую из могил. Эта энергия хотела моей крови, хотела того, что будет после этого.
Из темноты прозвучал сдавленный голос Франклина:
– Блейк, не делайте этого.
Я посмотрела на него – он потирал себе плечи, руки, будто ощущал давление силы. Фокс тоже на него смотрел. Я Франклина не выдала, но если он не будет сегодня поосторожнее, он сам себя выдаст.
– Не буду, – пообещала я.
У него глаза были чуть слишком расширены. В прошлый раз я видела его, когда он склонялся над кровавыми останками жертвы серийного убийцы. Свежеумершие с ним говорят? И души он тоже способен видеть? Может быть, не меня он так невзлюбил в Нью-Мексико, может быть, дело в его неразвитом даре.
Я обернулась к Мике:
– Твоя очередь.
Его напряженные плечи опустились, он выпустил мою руку, и я повернула мачете острием к земле. Он улыбнулся:
– Тебе какую руку?
Я тоже улыбнулась и покачала головой:
– Ты правша – значит левую. Ведущую руку всегда лучше поберечь. – Я оглянулась на Фокса: – Вы не подержите одежду?
Фокс принял мой жакет. Очень покладистый человек, тем более для фэбээровца. Вообще-то им больше свойственно спорить или хотя бы задавать уточняющие вопросы. Мика снял пиджак и положил его на растущую груду одежды в руках Фокса.
Манжеты на рубашке Мики застегивались на запонки, то есть надо было расстегнуть запонку, чтобы закатать левый рукав. Эту запонку он положил в карман штанов.
– Что вы делаете, маршал Блейк? – спросил судья.
– Я собираюсь использовать кровь мистера Каллахана, чтобы обойти круг.
– Его кровь?
Вопрос прозвучал от Бек, секретаря суда, и голос был на пару октав выше, чем когда она здоровалась.
Судья посмотрел на нее так, будто она совершила непростительный грех. Она извинилась, но пальцы ее продолжали стучать по клавиатуре портативной машинки. Я подумала, занесет ли она в протокол и свой удивленный возглас.
А также будет ли зафиксирован в протоколе неприязненный взгляд судьи, или регистрируется только сказанное вслух.