Милашка
Шрифт:
Автобус стал замедлять ход – за поворотом шоссе шло на подъем. На ровном участке я бросил руль, вытащил женщину-водителя и положил ее на дощатый пол.
На меня смотрели бледные лица.
– Надо помочь ей, – я указал на водителя.
Дверь в автобус открывалась вручную. Я потянул на себя ручку и распахнул ее. С подскочившим Крегом мы вытащили водителя наружу и уложили ее на траву. Вокруг тут же захлопотали женщины. Мы отошли в сторону.
– В последний раз так пугался на войне, – сказал он и достал из кармана плоскую фляжку. – За поворотом – глубокий кювет. Раздавило бы в лепешку, – он свинтил пробку и сделал глубокий глоток. – Будешь? – он протянул флягу мне.
Я покрутил головой.
– Главное, все вижу и понимаю, но не могу двинуться с места, – вздохнул он. – Хорошо, что ты не растерялся. Мы теперь твои должники.
Я пожал плечами.
– Пойдем! – сказал он, пряча фляжку. – Кажется, водитель очнулась.
Мы подошли. Водитель сидела на траве, лицо у нее было бледным. Крег опустился на корточки и взял ее руку. Нащупал пульс. Затем приложил ладонь тыльной стороной ко лбу женщины.
– Пульс вялый, но жара нет. Похоже на истощение. Вы голодны?
– Нет, – прошептала женщина.
– Не в порядке давление? Нарушение мозгового кровообращения?
Она покачала головой.
– Тогда почему потеряли сознание?
– Я… – водитель помедлила. – В автобусе старая батарея. Осталась треть емкости. Я вела его фактически на своей энергии.
Конец ознакомительного фрагмента.