Милая чаровница [Милая колдунья]

Картленд Барбара

Горничная посмотрела на нее так, будто пе­ред ней была сумасшедшая.

– Ну пожалуйста, – умоляла ее Зария, – я вас очень прошу. Мне это так важно.

Это была мольба о помощи в решении той единственной проблемы, которая объединяет всех женщин на свете независимо от их соци­ального положения, веры, цвета кожи и нацио­нальности – проблемы одежды.

– Ну хорошо, мадам, я попробую что-нибудь придумать, – с сомнением в голосе ответила горничная.

Глава 2

Зария стояла у окна отеля «Британия» и смот­рела вниз на залитую солнцем улицу и поток проносящихся по ней машин. Отсюда Марсель выглядел муравейником, и это только усиливало в ней чувство отчужденности и одиночества.

Всю ночь она пролежала без сна в комфор­табельном мягком вагоне. Она снова и снова думала, что сошла с ума, что надо вернуться в Лондон, позвонить мистеру Патерсону и сооб­щить ему о своем намерении, однако так и не пришла к окончательному решению. Попав в Марсель и узнав, что отель находится рядом со станцией, Зария подхватила чемодан и пошла туда.

Оказалось, что комната для нее забронирова­на, как и следовало из письма мистера Патерсона. Вышколенный слуга с вежливой предупре­дительностью провел ее в номер, дверь за ним закрылась, и Зария снова осталась одна.

Она повернулась от окна и увидела свое отра­жение сразу же в нескольких зеркалах, укра­шавших комнату. Ей трудно было поверить, что это она и есть. Костюм, который нашла для нее горничная, разумеется, не был сшит у извест­ного портного, но он, безусловно, больше под­ходил ей, чем ужасный старый пиджак из твида и юбка, которую она носила годами. Зария вы­бросила все это в корзину для мусора. В первый раз в жизни она поступила настолько экстрава­гантно, выбрасывая то, что еще можно было использовать.

Очень трудно было подобрать для нее одеж­ду: так она была худа, но горничные – к тому времени их собралось уже четверо – вошли в положение и буквально перерыли свои гарде­робы.

– От вас остались только кожа да кости! – в отчаянии воскликнула Элси, когда очередной костюм оказался безнадежно велик.

К этому времени они стали уже почти друзьями, и, отбросив былые формальности, горничные перестали звать ее «мадам» и отно­ситься к ней, как к почетной гостье. Она превратилась для них в обычную девушку, и почему-то в первый раз за долгие годы у нее стало тепло на душе.

– Вы такая худенькая, наверное, сильно бо­лели, – заметила одна из девушек. – Сейчас-то вы выздоровели?

– Да, сейчас все в порядке, спасибо, – отве­тила Зария, не вдаваясь в объяснения того, что не болезнь, а годы недоедания сделали ее такой.

Все это время перед ее глазами стоял образ Дорис Браун с точеной грудью, с порывистос­тью и живостью уверенной в себе, благополуч­ной женщины.

«Я тоже должна так выглядеть! Просто долж­на!» – повторяла себе Зария.

Но, даже побывав в опытных руках горнич­ных, она не стала выглядеть так же.

Костюм, который ей подобрали, был темно-серым. Блузка из белого крепдешина была по­хожа на ту, которую носила Дорис, но Зария была слишком худа, и она болталась на ней как на вешалке.

– Вам обязательно надо поправиться, – ска­зала Элси.

Остальные с завистью вздохнули.

– Хотела бы я, чтобы и мне сказали такое, – заметила Хельга, пышнотелая девушка, уроженка Германии.

– Если ты перестанешь трескать пирожные с кремом и шоколад, то наверняка похудеешь, – одернула ее Элси.

Все рассмеялись.

– Мне кажется, костюм очень хорош, – роб­ко сказала Зария, рассматривая себя в зерка­ло. – Сколько я вам должна?

Вместе с чулками, туфлями, бельем и шляп­кой вышло восемнадцать фунтов. С величай­шим трудом Зария взяла себя в руки, чтобы пальцы у нее не дрожали, когда она отсчитыва­ла деньги. Ей казалось, что нельзя тратить та­кую огромную сумму на одежду. Она боялась, что сейчас услышит окрик отца, увидит его гла­за – темные, сверкающие от ярости, как это всегда бывало, когда он выходил из себя.

Долгое время ей казалось, что он принимает странный наркотический порошок, который вывез с Востока. А может быть, что-то содержа­лось в его сигаретах – они так странно пахли.

– А теперь ваши волосы, – сказала Элси. – Вы не можете ехать в таком виде.

– Не могу, вы правы, – согласилась Зария. – Мне хочется, чтобы их уложили и завили на концах.

И снова она подумала о Дорис Браун с ее оча­ровательной модной прической.

– Все парикмахерские закрыты… – начала Элси и вдруг вскрикнула: – Вспомнила! У нас же есть Генри!

– Генри! – откликнулись девушки. – При чем тут Генри?

– Разве вы не знаете, что до прихода сюда он работал парикмахером? Он мне об этом расска­зывал. У него появилось нечто вроде аллергии на духи, как он говорит, и он сделался офици­антом.

– И теперь вместо духов вдыхает запахи пи­щи, – заметила одна из девушек, и все они рас­смеялись.

– Пойду позову его, – сказала Элси. – Он должен уже закончить уборку в столовой.

– У тебя будут неприятности, если тебя засе­кут на первом этаже, – предупредили ее.

– Ничего, не засекут, – весело ответила Элси.

Она вышла из комнаты и удивительно скоро вернулась вместе с Генри, который оказался ху­дым молодым французом. Девушки хором объ­яснили ему, что от него требуется.

Он окинул Зарию оценивающим взглядом и разослал горничных с поручениями: одну – за яйцами, чтобы сделать ополаскиватель для волос, другую – за шампунем, третью – за полотенцем. Элси, которая теперь опекала Зарию, словно готовя ее к роли кинозвезды, вспомнила, что у одной женщины, остановившейся в отеле, есть фен.