Милая любовь

Елизавета Горская

Мила'я любовь

1

Я вспотела от усилия, но рук не разжала.

Блин. И кто только придумал эту физкультуру?! Я понимаю, конечно, в здоровом

теле - здоровый дух. Но это же издевательство какое-то! Эти турники просто

созданы для того, чтобы на них

Стиснув зубы, я тихо застонала, когда наш физрук Владимир Александрович дал

команду отдыхать и пообещал всем продержавшимся хорошую отметку. Я

спрыгнула на землю и посмотрела на свои жалкие мозолистые ладони. Жуть! Ради

пятерки, конечно, стоило попотеть и потерпеть, но видеть это уродство как-то...

грустно. Завтра вечером нас с мамой пригласили на частную вечеринку - не

хотелось показываться с такими руками, да еще коленку расшибла, когда кросс

бегали. Алла Викторовна вряд ли будет в восторге от моего внешнего вида. Хотя...

это может сыграть мне на руку. И послужить причиной никуда не идти.

Фух! Наконец-то прозвенел звонок с урока.

В раздевалке, как обычно, царило оживлённое столпотворение. Я быстро

переоделась, запихала в рюкзак бриджи с майкой и вылетела пулей в коридор.

Проклятье! До литры осталось минут десять, а у меня на голове черт знает что

творится, тушь потекла, лицо лоснится. В туалете я достала косметичку и кое-как

подправила макияж, затем наскоряк расчесала волосы, собрала на макушке в

пучок. В класс вбежала в унисон со звонком и с разбегу впечаталась лбом в чью-то

твердую - явно не женскую - грудь.

– Твою ма...
– вырвалось у меня, когда я подняла глаза и встретилась с взглядом

нашего учителя по литературе, брови которого хмуро сошлись на переносице.
–

Простите, - прошептала я, опустив голову.

Черт!

– Осторожнее нужно быть, - услышала я низкий, с легкой хрипотцой голос.
– Не на

пожар ведь торопитесь.

– Ты где была?
– принялась пытать меня Ксюха, когда я села за нашу с ней парту.
–

В раздевалке такооое случилось!

– Опять Жанка с Иркой поцапались?
– высунула я нос из ранца, из которого

доставала учебник с тетрадкой.

– Темный твой заявился!
– поиграла бровями Ксюха.

Сердце сделало болезненный кульбит. Я сморщилась.

– Да ну?
– попыталась я скрыть свою заинтересованность.
– Кого-то искал или

просто так, поглазеть?

– О тебе спрашивал.

Руки, листающие учебник, задрожали. Черт бы побрал этого Темного!

– И что ты ему сказала?

– А что, по твоему, я могла ему сказать?! Ушла, говорю, твоя Милка. Куда - не

знаю. Школа большая.

– И вовсе я не его, - огрызнулась я.

– А что у вас там с ним произошло?
– придвинулась ко мне Ксюха.
– Ты так и не

рассказала толком, почему вы расстались. Из-за другой, да?

– Бережная! Кислицына! Общаться будете на перемене. Или у вас есть что сказать

по теме?

Арсений Валерьевич, скрестив на груди руки, выжидательно смотрел в нашу

сторону.

– Мы больше не будем, - насмешливо улыбнулась я ему.

– Я это уже слышал, - сдвинул брови учитель.
– И не раз. Кислицына, прошу к

доске.

– Зачем?
– недоуменно похлопала ресницами Ксюха.

– На предыдущем уроке я задавал вам выучить на выбор одно из стихотворений

Ивана Алексеевича Бунина, - терпеливо объяснил Арсений Валерьевич.
– Я слушаю

вас.

– Эээ... Я... не готова.

– Жаль, - сев за стол, он что-то начеркал у себя в журнале простым карандашом и

поднял голову. Его тяжелый взгляд остановился на мне.
– Бережная - к доске.

Черт!

Я тяжело вздохнула и медленно поднялась на ноги.

– Я не готова.

– Да?
– вскинул он брови.
– И почему я этому не удивлен?

– Потому что у меня память плохая!
– дерзко встретила я его взгляд.
– И я терпеть

не могу Бунина!

– Хм, - сцепил учитель руки в замок и оперся о них подбородком, - тогда можно

узнать, кого вы любите?

– Она все еще сохнет по Артему Жданову, - услышала я насмешливый голос

Жанки с ее привычными ленивыми нотками.

Я стиснула зубы. У меня уже руки чесались вцепиться этой стерве в волосы, когда

учитель, по-видимому заметив мое состояние, тихо произнес:

– Садитесь, Мила. Надеюсь, вы понимаете, что в программе еще много будет

писателей и поэтов, не вызывающих у вас симпатию. Что прикажете делать? Вас

устраивает двойка в аттестате?

– Нет, - опустила я голову.

– В таком случае жду вас с Ксенией завтра утром, перед занятиями. Иначе я

обведу ваши двойки ручкой. Понятно вам?

– Да, - процедила я сквозь зубы.

– Я не расслышал. Что вы сказали?
– голос его был суровым, в нем так и сквозили

укор и недоумение.

– Хорошо. Мы придем завтра утром, - ответила за меня Ксюха.
– А стихотворение

любое?

– "Крещенская ночь", "Одиночество" или "Последний шмель". И не забудьте

сделать его анализ. Все слышали?
– обратился он уже ко всему классу.
– Анализ к

стихотворению обязателен. Даю вам пять минут. Сначала буду спрашивать по