Миледи, ваша схватка проиграна...
Шрифт:
Эмма как-то не решалась подойти к Верховному Королю, и он подошел сам. Питер положил руки на её плечи.
– Эмма…
– М?
– Береги себя, хорошо? – его голос был мягок и тих.
– Да… - стояли они так пару минут, но тут Коллинз не выдержала и быстро обняла парня за шею, прошептав ему на ухо, - Ты должен вернуться. Слышишь? Тут твоя семья и ты им всем нужен. Я чувствую, что ты многого недоговариваешь о тех опасностях, которые вас там могут поджидать… Если ты не вернешься через неделю, то я лично отправлюсь за вами…
Питер чуть рассмеялся, освобождаясь от рук девушки, а она лишь
– И мне это говорит та, которая даже по дороге в спальню может заблудиться? А тут плыть на другой остров.
– Ты недооцениваешь меня.
– Хорошо-хорошо, солнышко, - он взлохматил её волосы, как часто делал сестре, - Мы вернемся до тех пор, как льдом покроется море.
Да, вот и поговорили! Для Питера всё шуточки, а у Коллинз просто сердце из груди вылетало. Хотя, думаю, что Питер лишь притворялся таким «веселеньким», чтобы не накалять обстановку. Король взял руку гостьи и поцеловал тыльную сторону.
– До встречи, Эмилия… - и Питер отправился на корабль вместе с Эдмундом и Каспианом, на прощанье помахав родным и близким рукой.
Корабль уплывал, но с пристани так никто и не ушел, пока маленькая точка (которая ранее была тем самым кораблем) не скрылась из виду. Сьюзен пришлось вернуться в Тельмаринский замок, а все остальные отправились в Кэр – Параваль…
Сидя в гостиной перед камином, никто не проронил ни слова. На душе Эммы был какой-то тяжелый груз, наверно, волнение. А малыш Рем тихо спал на коленках Люси, которая немного нервно вышивала на пяльцах.
« Почему он такой? Почему? Сперва Питер показывает какую-то симпатию, а потом ведет себя, как… как… ребенок! Надо быть серьезнее. Неужели он настолько хорошо притворяется? У меня такое чувство, что я вижу его в последний раз. Ох… Великий Аслан, помоги им… Я так не хочу, чтобы это прощание было последним, что мы сказали друг другу… я же его… Нет! Он вернется. Я верю. »
***
Питер лежал в каюте, вглядываясь в потолок и раскинув руки на большой кровати. Он был зол на себя. Да. Он злился на себя за своё неподобающее поведение перед Эмилией, даже видя в её глазах волнение за него.
« Чёрт. Я же не это хотел ей сказать. Не это! Струсил, да. Хотелось сказать ей больше теплых слов, но я, глупец, сморозил полную чушь. Я видел её надежду. Видел! Но нельзя, чтобы кто-то мог узнать, что Эмма – моё слабое место. Она и семья. Ах, девочка, какой же я дурак. Дурак. А если меня убьют? Ей будет проще забыть такого «друга», как я. Или нет? Интересно, а она могла бы меня забыть?.. А полюбить? Да, Бог мой, какой я глупый. Но вдруг? Мы бы были счастливы? Наверно, я хотел бы этого – быть с ней. Касаться её без страха того, что она отвергнет. Смотреть ей в глаза и видеть, как в них отражается закат. Её любимый нарнийский закат. Нет! Я не должен думать сейчас о ней!.. Сейчас на кону стоит слишком многое. Если переговоры пройдут неудачно, то будет война. Я не могу допустить её вновь. Ради моего народа, ради моей семьи… Ради неё…»
========== Глава 13. ==========
Я не знаю, ты жив или умер,—
На земле тебя можно искать
Или только в вечерней думе
По усопшем светло горевать.
Все
И бессонницы млеющий жар,
И стихов моих белая стая,
И очей моих синий пожар.
Мне никто сокровенней не был,
Так меня никто не томил,
Даже тот, кто на муку предал,
Даже тот, кто ласкал и забыл.
(с) Анна Ахматова
Минули дни, недели, а вестей все не было, и не было. Снег укутал Нарнию своим теплым белым одеялом, но это не придавало радости. И вот уж Рождество прошло, а море сковал лед, перекрывая морские пути. Вестей всё нет. А будут ли вообще?
Игнотус ходит бледный, Люси успокаивает Сьюзен… Ах, бедная, бедная Сьюзен! Королева ждет ребенка, а её муж даже об этом не знает. А жив ли этот муж? А братья её?
Жизнь им уже не кажется былой сказкой. От Аслана совсем нет вестей, а Оганес и Диана совсем ничего не говорят. Вокруг царит состояние угнетения и страха. Ведь в любую секунду вековая история Нарнии может оборваться! И всё из-за глупца Кибо.
Что же можно сказать об Эмме? Она почти не выходит из своей спальни, всё чаще и чаще отказывается от еды. О чем она думает? Всё об одном.
И вот очередная бессонная ночь, когда девушка сидит в кресле около окна и просто смотрит на ночное небо, молясь о жизни трех Королей. Но надежда на то, что они живы, развеивается, как пепел на ветру.
«Именно сейчас я понимаю, что не нужно скрывать чувства. Не надо молчать! Надо говорить о них, ведь в один момент может стать поздно. Я же… я же полюбила его. Да, полюбила всем своим сердцем. Мне тяжело не думать о нем. Питер, прошу, вернись. Как, наверно, я глупо выгляжу со стороны. Пришла из другого мира, влюбилась в Верховного Короля… Нет-нет, не из-за того что он правитель, не из-за его статуса… Я не могу сказать, за что люблю его. Просто люблю. Почему во сне я вижу его глаза? Почему они такие грустные? Не смотри на меня так, Питер, пожалуйста, мне больно… мне так больно. Улыбнись мне. Улыбнись, как раньше. Пошути над моей неуклюжестью или плохим владением мечом. Я помню твои уроки фехтования… Помню каждое твоё движение. А еще я не снимаю с шеи твоё ожерелье, которое ты подарил мне на день рождения.
Порой, мне кажется, будто даже Рем смотрит на меня с неким сочувствием во взгляде. Эх, Реми, Реми, ты не поймешь меня.
Что я могу? Строить из себя сильную девушку. А вы знаете, как это тяжело? Знаете? На самом деле мне хочется к кому-нибудь прижаться и горько заплакать. Выплеснуть всю ту боль, тоску и пустоту.
Питер, ты же обещал, что вернешься, до того момента, как море покроется льдом. Вы солгали, Ваше Величество. Вы не сдержали слово… всё, что нам осталось, так это молиться.
Для меня нет большего счастья, чем знать, что он жив и счастлив. Ничего не надо больше! Ах, как глупо вовремя не понять своих чувств. Но ты, наверно, видел во мне только сестричку. Милый Питер… мой Король…
Я готова отдать за тебя жизнь. Готова. Только живи… живи… прошу…» - девушка рухнула на пол, сжимаясь пополам. Она стонала, как раненная волчица, у которой отняли всё самое ценное в этой жизни. Плакала… как же горько она плакала.
В комнату тихо вошла Дух Нарнии и села напротив.