Милли Водович
Шрифт:
– Принеси мне молока, – вдруг бормочет Тарек.
– Мне не по пути.
Он бросает что-то, и оно приземляется на постель Алмаза. Пустую постель. Грязный разрыватель корон, где тебя
В коридоре Милли прислушивается к каждому шороху. Что-то неразборчиво шепчет дед, уснувший на кресле в гостиной. Работает радио, которое мать, видимо, из-за усталости снова забыла выключить. Милли крадется на цыпочках и вдруг поскальзывается на чем-то густом и жидком. К счастью, она успевает схватиться за косяк кухонной двери. «Тарек!» – ворчит она сквозь зубы. Вечно он разливает свой чертов сладкий соус от чипсов. В темноте дохнуло ветром. Странно. Ноздри Милли улавливают запах разложения. Свет включить она не может, и потому принюхивается к темному пятну на полу, похожему на комок. Дохлая мышь? Вонь раздавленного животного. Она прикасается к липкой поверхности, и та вдруг раздувается и шевелится под ее пальцами, теперь тоже липкими. Милли отпрядывает на четвереньках, сердце у нее подпрыгивает. Она находит в рюкзаке фонарь и направляет
Луч выхватывает только цепочку муравьев, бегущих по плинтусу. Милли светит себе на ноги: они чистые и сухие. Если бы оно убежало, она бы почуяла. «Вы его видели?» – спрашивает она у муравьев. Ветер хлопнул задней дверью, едва державшейся на задвижке. В узкое окно Милли глядит на разбуженный сад и маленький открытый хлев. Курицы кудахчут, корова топчется на соломе. «Да что с вами? Здесь тоже была эта вонючка?» – спрашивает их Милли, воспользовавшаяся шумом, чтобы незаметно выйти. «Прекрасно, ведите себя так, будто меня и не было». Она быстро обегает веранду, держась рукой за перила и то и дело оглядываясь, – мало ли что. Но ни шарика, ни гнили. Когда она наконец добегает до главной двери, то видит Алмаза: он качается взад-вперед, как боксерская груша, висящая в гараже у соседей. К уху он завороженно прижимает маленькую книжку – так прижимают раковину, когда слушают эхо волн. Присутствия сестры Алмаз не замечает.
Конец ознакомительного фрагмента.