Шрифт:
Диана сидела, подобрав под себя ноги, в углу дивана под торшером и читала «Татарскую пустыню», подаренную приехавшей на Новый год дочерью, а скорее, матерью, вряд ли восемнадцатилетняя девчонка обладала столь развитым вкусом, наверняка Буццати ей вручила бабушка. Пока Лелька была в Таллине, Диана за книгу не бралась, хотя дочь больше бегала по подружкам, чем сидела дома, но все равно создавала вокруг себя суету, что, наверно, присуще юности, как таковой… Или нет? В любом случае, после ее отъезда в квартире воцарилась непривычная… или, скорее, привычная?… тишина, и Диана могла углубиться в произведение, о котором давно слышала, но в руки взяла только теперь. Калев, закончивший утром очередную часть романа и собиравшийся
– Это еще кто? – спросила Диана, захлопывая книгу.
– Теллер, – сказал Калев, поднимаясь.
– Матс?
– Он.
– Разве он звонил?
– Конечно. Час назад. У него какое-то дело.
– И ты говоришь мне об этом только сейчас? – рассердилась Диана.
– А что?
– Надо же прибрать комнату. Хотя бы!
– По-моему, тут полный порядок, – флегматично бросил Калев, направляясь в прихожую.
– Это тебе кажется, – буркнула Диана, вскочила и стала оглаживать сбившееся покрывало на диване, то был более или менее гармонировавший с обивкой стульев и кресел искусственный мех серо-голубого цвета, найденный и приобретенный после долгих поисков. Потом она окинула взглядом свою любимую гостиную, белые стены, оклеенные однотонными, но с рельефом обоями, сине-голубую люстру, простенькую белую мебель, в основном, книжные полки, набитые до упора, так, пыли как будто не видно… быстренько сложила в стопку разбросанные по журнальному столику газеты, расставила по местам стулья… этим мужчинам все равно, где что валяется, в порядке, видите ли… тут она сообразила, что не мешает позаботиться и о собственном виде, и опрометью кинулась в спальню, авось, пока гость доберется до третьего этажа, она успеет напудрить нос и причесаться.
Когда она вышла в прихожую, Матс Теллер, благообразный подтянутый мужчина с седыми висками и холеной бородкой, протянул ей уже освобожденную из пут многослойной бумажной обертки полураскрывшуюся розу с переливчатыми сиреневыми лепестками.
– Что за прелесть, – воскликнула Диана не из вежливости, а вполне искренне и подумала, что у Матса вкус подлинного художника… впрочем, по нынешним временам вкус далеко не главный признак такового, скорее, наоборот, не случайно Теллер не относился к числу особенно преуспевавших живописцев, возможно, для преуспеяния в постмодернистском мире его вкус был слишком тонок… Собственно, он не был и живописцем, Теллер рисовал тушью и делал прекрасные, в нежнейших тонах, акварели, одна из которых висела в квартире супругов Кару на почетном месте над комодом.
Близкой дружбы между Калевом и Матсом не было, наверно, из-за великоватой разницы в возрасте, но приятельские отношения существовали давно, с тех пор, как пьесу Калева поставили в драмтеатре, а Теллер оформил спектакль, время от времени тот этим занимался, хотя ни в одном театре не числился, был свободным художником со всеми плюсами и минусами подобного статуса, Диане отлично известными. Матс бывал у них относительно часто, супруги Кару приглашали его в гости по праздникам, на день рождения Калева да и просто так, но сами к нему были не особенно вхожи, Теллер с женой развелся уже давно, жил с матерью, а после ее смерти один и потому, видимо, предпочитал присылать им приглашения на премьеры спектаклей, которые оформлял, или выставки, обычно скромные, в каком-нибудь кафе или маленькой галерее. И однако Диана не помнила случая, чтобы он явился по делу, посему ее снедало любопытство, довольно умеренное, правда, скорее всего, Матсу понадобилось написать или отредактировать какой-то текст, чем иным мог ему помочь современный писатель, лицо маловлиятельное и еще менее обеспеченное.
Теллер согласился выпить чашку кофе, и пока Калев его заваривал,
– Ты что, собираешься угощать гостя этой булкой с цианистым калием?!
– Не я же ее пекла, – пробормотала Диана, но продукцию местной кондитерской промышленности отставила, подумав печально, какие вкусные некогда в Таллине были пирожные…
Вначале говорили о том, о сем, больше, конечно, о работе, Матс стал рассказывать, что получил нежданно-негаданно предложение оформить оперный спектакль, «Аттилу» Верди, дело интересное, но многотрудное, требующее массу времени…
– Но и выгодное? – спросила Диана.
– Это с какой стороны посмотреть, – сказал Теллер неопределенно.
– То есть?
– Понимаешь, работы много, и я целый день в театре.
– Ну и что?
– А то, что когда я в театре, дома меня, естественно, нет.
Диана смотрела непонимающе, и Теллер повернулся к Калеву.
– Скажи-ка, брат твой двоюродный по-прежнему ловит воров и грабителей?
– Ловит, – отозвался Калев чуть настороженно. – Правда, больше убийц. А в чем дело?
– Да видите ли, дорогие мои, кто-то воспользовался тем, что меня целыми днями нет дома, и залез в квартиру.
– Обокрали? – воскликнула Диана.
Теллер кивнул.
– Но как это?…
– Самым примитивным образом. Взломали замок, вошли… Собственно, полиция полагает, что грабитель был один. Судя по отпечаткам.
– И много чего он унес?
– И да, и нет. Это смотря с какой точки зрения… Словом, ребятки, у меня украли картину.
– Твою? – спросил Калев.
– Если бы! Нет. Коровина.
– У тебя есть Коровин?! – удивился Калев. – Первый раз слышу.
– Я старался особенно не распространяться… Что, тем не менее, не помогло… Коровин у меня относительно недавно, два года, с тех пор, как умерла мать, до того он, естественно, принадлежал ей. Но я всегда знал, что когда-нибудь он достанется мне. Если, конечно, родителям не придется его продать, чтобы обеспечить себя на старости лет. Отец мой еще в эстонское время… я имею в виду, до войны… купил несколько картин, Коровин был из них самой ценной. Две-три попроще он продал в девяностые, но Коровин остался и перешел ко мне. – Он тяжело вздохнул. – Я очень на него рассчитывал, – добавил он тихо. – Я ведь человек свободной профессии, пенсия мне не положена, а на свои работы кормиться и теперь еле-еле удается.
– И дорого этот Коровин стоит? – спросила Диана.
– Недешево. Примерно такой висит в галерее… Знаешь «Шифару»?
Диана кивнула.
– Цена миллион двести тысяч.
Калев присвистнул.
– Сумма кругленькая!
– Это отнюдь не предел, – вздохнул Теллер. – На аукционе Сотбис подобные картины стоят в несколько раз дороже.
– Ну до Сотбис отсюда далеко, – сказала Диана меланхолично.
– Ерунда, – бросил Калев. – Включаешь компьютер, входишь в интернет, найти адрес – две минуты, написать туда – еще три.
– И ты бы стал предлагать что-то Сотбис? – не поверила Диана.
– А почему нет? Чем я хуже других? Конечно, стал бы. Тем более Коровина… Ладно. Так когда картину увели?
– Неделю назад, – сказал Матс сумрачно. – Не так давно, но у меня ощущение, что полицию это волнует мало. По-моему, они к кражам вообще относятся с прохладцей.
– Даже миллионным? – удивилась Диана.
– Так ведь это не их миллион. «Почему вы держите такие ценности дома, без охраны, у нас столько охранных фирм»!