Миллион поцелуев в твоей жизни
Шрифт:
Я вскакиваю со своего места, горя желанием сбежать. “Мне нужно идти—”
“Нет, останься. Хотя я уверена, что то, что я должна сказать, ошеломит твои девственные уши, ты заслуживаешь того, чтобы это услышать. Чтобы знать, чем занимается этот человек.” Ее улыбка хрупкая, глаза блестят, как будто она может заплакать в любую секунду. “Потому что впервые в своей чертовой жизни он идет ко дну. Сколько лет ты проработал в Ланкастере? И скольких девушек ты трахнул? Я уверена, что список можно продолжать бесконечно.”
Я вздрагиваю, когда она произносит это слово,
Он слишком сосредоточен на Мэгги, его руки сжаты в кулаки по бокам, хотя он пытается сохранять внешнее спокойствие. “Следи за своим языком, Мэгги”.
“О да, мне нужно защитить неопытные уши самой большой девственницы в кампусе, верно, Фигги? Я уверена, ты просто умираешь от желания залезть к ней в штаны. Вероятно, на этой вагине есть замок, но с твоими убедительными манерами она в конечном итоге отдаст тебе ключ. Без проблем.” Мэгги проходит дальше в комнату, пока не встает прямо перед Фигом, и я могу сказать, что он хочет прикоснуться к ней. Схватить ее.
Даже причинить ей боль?
Я не уверена.
И я не знаю, почему я должна быть свидетелем этого.
“Я… я оставлю вас двоих наедине, чтобы вы могли поговорить”. Я направляюсь к двери, Мэгги больше не обращает на меня внимания.
Фиг тоже не смотрит на меня, когда я выхожу из комнаты. Они слишком поглощены друг другом.
Как любовники.
6. Рен
Я возвращаюсь в свою отдельную комнату, благодарная за отсрочку. Хотя мне недолго осталось наслаждаться тишиной, потому что мой телефон начинает звонить, пугая меня.
"Папа" мелькает на экране, и я с замиранием сердца понимаю, что так и не позвонила ему после того, как он отправил это сообщение.
“Мне так жаль, папочка. День ускользнул от меня”, - вот как я отвечаю.
Его смешок сочный и теплый, заставляет меня улыбнуться, несмотря на то, как я все еще взволнована из-за той конфронтации между Фигом и Мэгги. И я, я думаю. Я никогда в жизни не была вовлечена в нечто подобное, и это приводит меня в замешательство. — Я сегодня говорил с главой факультета истории искусств Колумбийского университета.
Мое сердце взлетает и опускается, и все это одновременно. "Ой."
“Разве ты не хочешь знать, что он сказал?”
Я уже знаю. Он умирает от желания, чтобы я присутствовала. Спасибо моему отцу, который попросил об одолжении.
“Что он сказал?” Я стараюсь, чтобы мой голос звучал легко и игриво, именно так, как он хочет. Его милая и счастливая дочь, которая готова на все ради своего папочки. Он чувствует то же самое.
Когда ему это удобно.
“Они принимают тебя, дорогая. Ты в деле," — говорит он, распираемый гордостью.
"Оу. Это так здорово,” говорю я слабым голосом. Я устраиваюсь в кресле за своим столом, глядя в ближайшее окно, из которого открывается вид на кампус. Вокруг слоняются несколько студентов, хотя я не могу разобрать, кто есть кто. Они все выглядят одинаково, так как по большей части все еще в форме.
“Ты не звучишь счастливой, Тыковка”. Я слышу разочарование
Я никогда этого не говорила. Я просто всегда соглашалась с ним, когда он говорил и говорил о том, какой замечательный колледж и что у них хорошая художественная программа. Не то чтобы я хотела быть художником — скорее, я хочу изучать искусство. Когда-нибудь я бы с удовольствием поработала в галерее или музее. Может быть, даже имела бы свою собственную художественную галерею, где я могла бы открывать для себя перспективных художников и поддерживать их. Это моя мечта, и мои родители это знают. Они также поощряют это, хотя я не думаю, что они верят, что я могла бы что-то сделать сама. Я уверена, что они просто потакают мне. Папины мотивы направлены не на меня, а на него самого.
Колумбийский университет находится слишком близко. Нью-Йорк означает, что никуда не деться, потому что тут живет моя семья.
Я хочу чего-то другого. Подальше.
Но этого никогда не случится, если моему отцу есть что сказать по этому поводу.
“Я в восторге. Действительно.” Я придаю своему голосу волнение, надеясь, что он это почувствует. “Большое тебе спасибо за то, что поговорил с ним. Я не могу дождаться, чтобы увидеть, куда еще я поступлю".
“Имеет ли значение какой-либо другой колледж? Я думал, что ”Колумбия" — это конец игры".
Я не собираюсь перечислять колледжи, в которые я подала заявление, те, в которые я действительно хочу поступить. Он позвонит им и пригласит меня, или он прямо скажет мне, что я не могу поступить в некоторые из них. Я не могу так рисковать.
“Разумно иметь выбор, папочка”.
“Ты права. Варианты всегда хорошо иметь. Запасной план.” Я могу представить, как он кивает в знак согласия.
“Могу я поговорить с мамой?”
“О, я не с ней. В настоящее время я нахожусь в Бостоне по делам. Я поеду домой в пятницу. Ты должна позвонить ей. Она, наверное, скучает по тебе”.
“Я просто была с вами в эти выходные”. Я прибыла в кампус вчера днем, проведя все каникулы на День благодарения со своими родителями.
“Мы всегда скучаем по тебе, дорогая. Особенно твоя мать. Ты же знаешь, какой она становится нуждающейся.” Я знаю. И ей не обязательно нужна я — ей нужен он. Не то чтобы он замечал. “Как дела в школе?” Я вкратце излагаю ему ситуацию, стараясь ничего не упоминать о Крю или Фиге и Мэгги. Этот день не был похож ни на один другой день, который у меня был до сих пор в школе Ланкастер.
А у меня было здесь много дней. Я не ожидала, что мой выпускной год примет такой драматический оборот и так быстро. Это все драма, в которой я тоже не обязательно участвую, что странно.
Обычно я не оказываюсь в эпицентре драмы.
Мы разговариваем еще несколько минут, прежде чем я слышу мягкий женский голос, говорящий: “Харви, пойдем”.
“Я поговорю с тобой позже, дорогая. Просто хотел сообщить тебе хорошие новости. Обязательно расскажите об этом всем своим друзьям. Люблю тебя.”