Миллион поцелуев в твоей жизни

Мерфи Моника

Может быть, мне нельзя доверять. Может быть, я слишком доверчива, слишком легко поддаюсь влиянию, чтобы быть предоставленной самой себе.

“Почему его имя постоянно всплывает в последнее время?”

“Я не знаю, может быть, потому, что он мой друг?”

Папа на мгновение замолкает, и я собираюсь что-то сказать, когда он опережает меня.

“Я очень сомневаюсь, что Крю Ланкастер — твой друг, Тыковка. Он такой же горячий парень, как и все остальные, гоняющийся за милой, невинной девушкой.”

Я помню ощущение

горячего рта Крю на моей шее, то, как он лизал мое ухо, и впервые за долгое время я должна согласиться с моим отцом. “Это всего лишь проект, папа”.

“Я знаю, Тыковка. Просто помни, ты слишком молода, чтобы серьезно относиться к мальчикам прямо сейчас. У тебя вся жизнь впереди”.

”Я знаю". Я слышала, как те же самые слова повторялись мне так много раз на протяжении многих лет, что я могу произнести их вместе с ним.

“В любом случае, у них на уме только одно”, - продолжает он.

Хмм. Может быть, я думаю о том же.

“Мне не нравится семья Ланкастеров. Ты не можешь ему доверять." Его тон становится горьким.

“Они сделали тебе что-то плохое?” Мне искренне любопытно, хотя, зная его, он мне ничего толком не скажет.

“Мы занимаемся одним и тем же бизнесом. У его старших братьев есть фирма по продаже недвижимости, и они сомнительны.” Он прочищает горло. “Все это не должно тебя касаться. Просто— держись подальше от Крю Ланкастера."

“Мне нужно поработать с ним над моим проектом”, - начинаю я, но он перебивает меня.

“Ты знаешь, что я имею в виду.” Папа вздыхает, его голос звучит измученно. “Мне нужно идти. Спокойной ночи. Сладких снов. Я люблю тебя”.

“Я тоже тебя люблю”. Я заканчиваю разговор раньше него, отбрасывая телефон в сторону, прежде чем плюхнуться на кровать, уставившись в потолок. Разочарование пронизывает меня, напоминая мне, что я делаю не самый лучший выбор, но действительно ли он так плох?

Ну и что с того, что я пробралась в ту комнату с Крю и поцеловала его. Позволила ему прикоснуться ко мне. Позволила ему просунуть руку мне в трусики…

Боже, как я буду смотреть ему в лицо завтра в классе? После того, что мы сделали? Это будет странно — смотреть в его глаза и знать, что он сделал со мной.

Как сильно мне это понравилось.

Неужели он думал, что я выгляжу глупо, цепляясь за окно и практически умоляя его продолжать прикасаться ко мне?

Неужели он думает, что я жалкое маленькое существо, которое внезапно пристрастилось к его прикосновениям, его рту?

Потому что именно так я себя и чувствую. Зависимой. Ошеломленной. Нуждающейся.

Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох. Я смогу встретиться с ним завтра и вести себя так, как будто между нами ничего не было.

Я смогу.

25. Крю

Я жду перед зданием общежития Рен, завернувшись в свое самое толстое пальто, шапку, перчатки и шарф, и мне все еще чертовски холодно. Солнце ярко светит над головой, почти не согревая.

Весь кампус покрыт толстым слоем снега, и, слава Богу, кто-то встал ни свет ни заря, чтобы расчистить дорожки.

Она все еще не вышла, и я начинаю волноваться. Скоро прозвенит звонок. Обычно к этому времени она уже направляется ко входу в школу, и мои друзья не перестают писать мне, спрашивая, где я нахожусь.

Я игнорирую их. Все, о чем я могу думать — это Рен. Как она сбежала от меня вчера днем. Какой травмированной она выглядела, когда позвонил ее отец, прервав нас. Я уверен, что это задурило ей голову, заставило ее почувствовать себя грешницей или что-то в этом роде, хотя, насколько я могу судить, ее обещание не имеет ничего общего с религией.

Это всего лишь обещание, которое она дала своему отцу и самой себе, не сбиваться с пути с первым парнем, который ей понравится.

Если ее обещание действительно имело религиозный смысл, тогда, наверное, я дьявол, который вводит ее прямо в искушение.

Я не могу перестать думать о ней. Какая она невероятно отзывчивая. То, как страстно она целовала меня. Насколько чертовски влажной была ее киска — вчера она была возбуждена, это было очевидно. И эта девственная киска была такой тугой, такой чертовски мягкой и горячей…

Я удивлен, что не кончил прямо в штаны.

Конечно, когда слово "Папа" мелькнуло на экране прямо в тот момент, когда я доставал ее, это был верный способ заглушить стояк.

Мой телефон жужжит, и я раздраженно проверяю его. Еще одно сообщение.

Малкольм: Где ты, черт возьми, находишься? Скоро начнутся занятия.

Я: Я проспал. Скоро буду. Не беспокойся обо мне.

Малкольм: Кто-то должен.

Не утруждая себя ответом, я кладу телефон в карман, мой взгляд устремлен на двойные двери здания общежития. В этот момент я практически хочу, чтобы появилась Рен, и когда правая дверь распахивается и появляется она, я почти вздыхаю с облегчением. Она так же укутана, как и я, на ногах у нее зимние ботинки вместо обычных "Мэри Джейн", на ногах толстые шерстяные колготки, а на ней огромное теплое пальто. На голове одна из тех шапок, которые любят носить девочки, с огромным меховым пуховым шариком на макушке, а также перчатки и шарф в тон. Я едва могу разглядеть ее милое личико.

Она даже не замечает меня, слишком поглощенная своим продвижением.

"Рен!"

Ее глаза расширяются, когда она замечает, что я жду ее, и я направляюсь в ее сторону, ступая осторожно, чтобы не поскользнуться и не сломать что нибудь о лед.

"Что ты здесь делаешь?" — нервно спрашивает она.

"Я хотел поговорить с тобой". Я останавливаюсь прямо перед ней, испытывая искушение заключить ее в свои объятия и прижать к себе. Она действительно выглядит напуганной. "Убедиться, что ты в порядке после вчерашнего".