Миллион причин умереть
Шрифт:
– Да, – обреченно кивнул он, едва не плача. – Прости!
– Ладно тебе канючить! – От злобы на вездесущих коллег в груди у нее заполыхало пожарищем. – Отвечай – зачем?!
– Очень уж ей хотелось заполучить о тебе сведений побольше... Я не знал! Клянусь! – Толик прижал к распахнувшейся на груди куртке дрожащую руку. – Я не знал! Она попросила проводить ее в одно место, якобы напоследок.
– И ты поплелся, как слюнтяй. – Ольга, не сдержавшись, сплюнула ему под ноги. – Перетряхивали мое белье в надежде найти грязное?! Свиньи!
– Согласен. – Толик шмыгнул носом. – Она носилась как оглашенная по комнатам.
– Свиньи! – Не менее резко подвела черту под беседой Ольга и, обогнув съежившуюся фигуру Толика, двинула вперед.
– Да, да, Оля, да!!! – Кулешов кинулся за ней следом. – Я под каждым твоим словом подпишусь! Свиньи! Да еще какие!!!
– Так ты за этим и приходил? – Она резко притормозила, и Толик едва не тюкнулся о ее спину лбом. – Зачем ты приходил, скажи? Чтобы услышать из моих уст характеристику себе и своему безнравственному поступку?!
– Да! То есть нет, конечно же, – он нервно дернул губами, пытаясь улыбнуться. – Я хотел тебя предупредить об опасности, которая подстерегает тебя там, где ты ее и не ждешь совсем.
– Предупредил? Молодец! Родина тебя не забудет. Счастливых тебе, коллега, праздников!
Еще раз смерив Толика с головы до пят брезгливым взглядом, она совсем было уже собралась бежать на автобусную остановку, дабы побыстрее добраться до дома Сергея, когда коллега пригвоздил ее к месту очередным своим сногсшибательным заявлением.
– Нет, не предупредил еще! Остановись же ты, наконец!
Ого! Когда самый виновный из виноватых позволяет себе повысить голос на человека, перед которым же и провинился, то ему непременно следует уделить минуту-другую.
– Я слушаю тебя, – стараясь казаться надменной, что, собственно, было против ее человеческой природы, Ольга слегка приподняла подбородок и шевельнула бровями. – Покороче, если можно...
Толик был немногословен. Точнее, пары предложений оказалось достаточно, чтобы сбить с нее и чуждую ей спесь, и ощущение покоя, которое успело воцариться в душе после его откровений, развеявших все страшные предположения об отголосках ее прошлого.
– Они забрали нож! Он валялся на полу в прихожей и был окровавлен! – свистящим шепотом поведал ей коллега, едва не опрокинув Ольгу в обморок.
– Зачем?! – По его примеру понижая голос до шепота, поинтересовалась она. – Что им с него?!
– Танька сначала обрадовалась. Думала, что ты убийца. Схватила его, ну... как улику, что ли, против тебя.
– Зря старалась, – фыркнула Ольга. – Убийца пойман и в настоящий момент дает показания.
– Я знаю, что ты никого не убивала, – поспешил вставить Толик, понемногу сумевший вернуть самообладание. – И Танькин отец знает. Но нож спрятал в своем сейфе. Говорит, что с тобой что-то не так. Я же не знаю... Но он так говорит. Ждет каких-то сведений о тебе. Ты наверняка знаешь, о чем я говорю.
– А ты? А ты знаешь?
– Нет. – Кулешов облизнул губы и, минуту потерзав их зубами, продолжил: – Когда я у него спросил, зачем ему нож, он погано так ухмыльнулся и говорит, что рано или поздно нож ему сможет пригодиться. Чертовщина какая-то...
– Именно! – Ольга поежилась под усилившимися порывами ветра и поглубже натянула шапочку. – Толенька! Так, кажется, тебя зовут. Не лезь ты во все это. Нет здесь ничего такого, за что тебе нужно идти на костер. Тебе хочется стать героем? Нет. Да и вряд ли ты на такое способен. Извини, конечно, но на меня ты произвел впечатление человека, который не знает, чего он хочет от этой жизни. А таких людей я остерегаюсь называть своими друзьями. Спасибо тебе, конечно, за предупреждение, но не думаю, что мой собственный нож с моей собственной кровью можно будет использовать против меня.
– А если против кого-нибудь еще! – с пылом воскликнул Толик, сильно оскорбившись нелестной характеристикой в свой адрес. – А если тебя попытаются убить или похитить, представив мертвой...
– Не трудись! – Ольга мрачно ухмыльнулась. – Я вот уже полгода как не числюсь в живых. И... определись наконец ты со своими желаниями и чувствами.
– И что тогда? – Толик нахохлился и исподлобья уставился на Ольгу. Неприятное чувство шевельнулось в его груди, когда он отметил, как она несказанно похорошела. – Все получится, что ли?
– Возможно...
– А у Сереги-то? – опомнившись, решился он узнать самое главное. Собственно, то, из-за чего он и мерз у ее подъезда. – У Сереги получилось?
Поначалу Ольга хотела оскорбиться. Наговорить гадостей, которые просто просились с языка. Швырнуть ему в лицо кучу обвинений в трусости, малодушии и еще бог знает в каких грехах. Да и вообще!!! Какое он имеет право намекать на то, что связывает ее с Сергеем?! Хам!!! Мелкий, трусливый хам!!!
Но Толик под пронизывающим декабрьским ветром показался ей вдруг до того несчастным, до того нуждающимся в поддержке, жалости, наконец, что она смолчала. Пару минут молча разглядывала его, трясущегося осиновым листом в своей не застегнутой наглухо куртке, с покрасневшими глазами и потрескавшимися, будто от лихорадки, губами. И Ольга вдруг, вздохнув, сказала ему совсем не то, что хотела:
– У Сереги получилось, Толик! Он просто знал, чего хотел. Он просто-напросто знал...
– И что же? – птичьим клекотом вырвался наружу его вопрос. Боль и слезы – вот что услышала Ольга в нем. И она, пожав плечами, опять же против воли и собственных правил, выдала:
– А он, Толенька, хотел меня! Только меня и никого более...
Глава 14
Вот так-то вот: швырнула оземь, растоптала и разметала клочки по закоулочкам!
Толик Кулешов полными слез глазами смотрел на удалявшуюся в сторону автобусной остановки Ольгу и изо всех сил старался сдержать крик, рвущийся наружу.
Почему?! Почему с ним, а не с кем-нибудь еще?! Что он такого сделал в этой жизни?! Ни разу ни с кем не подрался, никого никогда не оскорбил (во всяком случае, вслух), никому и никогда не сделал плохого. Пусть и хорошего тоже, но плохого-то не было!
А может, зря он так-то?! Может, напрасно либеральничал с хамами? Отшучивался, натыкаясь на откровенную наглость? Делал вид, что не замечает чьей-то вульгарности...
Боже правый!!! Где она, истина?! Где ее отыскать?! Где ответ на извечные вопросы: как быть и что делать?! Или поступать по законам современных крутых молодчиков, жизненное кредо которых заключается совсем в других вопросах: кого бить и кому вставить.