Миллион в поте лица
Шрифт:
– Моется, – ответила женщина. – А что?
– Значит, он мытик, а не немытик. Почему же он мытик, а рисует для немытиков?
– Не обращайте на него внимания, он любит задавать глупые вопросы, – сказала женщине Нюта. – Нам, кажется, пора идти.
– Ты что так смотрел на нее? – спросила Нюта Костю, когда они вышли на улицу. – Неприлично мальчику смотреть так на пожилых женщин и еще заговаривать с ними… Ну, веди меня к своим ужасным немытикам.
– Они не мои, – ответил Костя. – Я раз зашел туда с Колькой, и то на минутку. И совсем не понравилось. И потом не всех туда принимают.
– Тебя очень даже примут!
– Нет,
– Ужасно рада за тебя! Значит, ты ужасно любишь воду?
– Да, люблю! – уверенно ответил Костя.
Это была полуправда. Он терпеть не мог умываться, особенно по утрам. Но немытики были против воды целиком и полностью. А Костя любил купаться, да и в баню ходить ему нравилось, особенно зимой, когда дома холодно и на улице мороз.
Они дошли до Большого проспекта, свернули направо, стараясь идти только по солнечной стороне, – ведь в тени больше хочется есть. На углу Одиннадцатой линии Нюта вдруг заявила:
– Тебе надо поскорее зарабатывать миллион. А то деньги кончатся, и ты так никогда и не отдашь миллиона.
Костя испугался. Ему совсем не хотелось на всю жизнь оставаться воришкой. Сейчас, пока он Костя, пока живет он в маленькой конуре, это еще терпимо. Но ему совсем не хочется въезжать воришкой в высокую круглую башню КОНСТАНТИН. И он сказал Нюте:
– Деньги всегда будут. Как это деньги «кончатся»?
– А так! Муся из десятой квартиры говорит, что ходит такой слух. Один профессор высчитал, что к зиме все деньги лопнут… Вот сейчас у нас миллионы и миллиарды, да? А за миллиардами что идет?
– За миллиардами – биллиарды, за биллиардами – трильярды, за трильярдами – биллионы, за биллионами – трильоны, за трильонами – квадрильоны…
– Потом идут секстильоны, – подхватила Нюта. – А потом идет дьяволион, число адское. После адского числа ничего уже нет, одни нули без палочек. И тут-то все деньги сразу лопнут… Так им и надо! Их придумали помещики и капиталисты.
– Но тогда, значит, и бухгалтеров и кассиров не надо будет? А где тетя Аня станет служить?
– Тетя Аня выучится на доктора и станет служить в той же самой больнице. И ты к ней еще и лечиться придешь.
– Но ведь она же в психической служит. Зачем мне там лечиться?
– Ну уж не знаю… Может быть, у тебя воспаление психики. Ты на эту тетеньку-художницу смотрел ненормальными глазами.
– Нюта, не сердись на меня, – сказал Костя. – Я больше ни на кого не буду смотреть, только на тебя.
5
Выйдя на Средний проспект, они прошли по нему до нужной им линии и вошли во двор. Здесь, в пустующем складе, разместилась молельня немытиков; этот сарай с узкими окнами в мелкую стеклянную клетку и с крышей из серого гофрированного железа был довольно невзрачен и снаружи и внутри. Войдя в него, Костя и Нюта сели на самые последние места, и сразу же несколько немытиц и два немытика обернулись и сердито уставились на Нюту. Она, такая чистенькая и аккуратная, совсем не подходила к этой компании. На Костю же они посмотрели даже с некоторым одобрением. Правда, в это утро он помыл лицо и руки, но все-таки немытики, видно, почуяли в нем что-то родное.
В молельне густо пахло нестираным бельем, но сквозь этот запах пробивался приятный, тонкий аромат табака, – он шел от пустых ящиков, на которые положены были доски, заменяющие скамейки. Впереди маячила маленькая эстрада, сколоченная из горбылей. Там стоял полный нестарый мужчина с заметно немытым лицом. На нем красовался какой-то рваный серый балахон, однако из-за балахона виднелись неплохие брюки и не слишком поношенные коричневые штиблеты. То был Гоша Ангел. Прежде он работал оценщиком в ломбарде, а когда ломбарды закрылись, Гошу вдруг осенила благодать: он объявил себя ангелом и организовал эту самую секту. Сегодня, в день радения, все сектанты были в сборе. Немытики и немытицы сидели на самодельных скамьях и слушали Гошу Ангела. Немытиц было куда больше, но молодых и симпатичных Костя среди них не приметил. Это были пожилые всклокоченные женщины, Гошины почитательницы, готовые за него в огонь, но, конечно, не в воду. Ведь Гоша лютый враг воды.
В стороне от эстрадки выделялся прислоненный к стене ярко расписанный лист фанеры. Возле него хлопотал художник. Он заканчивал работу. Изображен голый голубой человек, лежащий на банном полке и радостно нахлестывающий себя веником. Он парится в свое удовольствие и не видит, кто стоит позади. А позади стоит Смерть – оранжевый скелет с черным кинжалом в правой руке. Другой рукой Смерть держит хоругвь с четкой надписью:
«ОПОМНИСЬ, НЕСЧАСТНЫЙ! МОЯСЬ, ТЫ УБИВАЕШЬ СЕБЯ!»
Все было нарисовано очень хорошо, но в лице у моющегося дяденьки чувствовалось что-то собачье, а череп у Смерти был чуть-чуть лошадиный. Поэтому Костя сразу догадался, что здесь находится именно тот художник, который им нужен. Но сейчас подойти к нему неудобно: Гоша Ангел держит проповедь.
– О друзья и подруги в немытии! – говорил Гоша нараспев приятным голосом. – Продолжу слово о долголетии, дающемся через немытие. Отчего, спрашивается, лично известный мне Иисус Христос пошел по Генисаретскому озеру, по водной поверхности? Для чего, спрашиваю я вас, вычудил он это чудо? Да потому, что он не хотел погружаться в воду! Он был против мытия, он хотел долгой жизни! А почему так долго жили скитники и пустынники? Да потому, что, удаляясь в скиты и пустыни, они получали счастливую возможность не мыться! Моясь, человек смывает с себя необходимые ему вещества и флюиды, расслабляет тело и душу. Бог никогда не моется, и, потому он вечен!
Гоша вдруг подпрыгнул и запел:
Дьявол мыло изобрел, изобрел, изобрел,Человечество подвел! Ох, подвел! Ох, подвел!Мы без мыла проживем! Проживем! Проживем!Сатану переживем!Факт или не факт?Немытики и немытицы, топая ногами и раскачиваясь на скамьях, запели ему в ответ:
Явный факт! Факт! Факт! Факт!Божий факт! Факт! Факт! Факт!Явный факт! Факт! Факт! Факт!Божий факт! Факт! Факт! Факт!