Миллион загадок. Рассказы энтомолога

Гребенников Виктор Степанович

Так же и с бабочками.

Сколько раз видел я их, измятых, оборванных, со стертой пыльцой, судорожно зажатых в ребячьих пальцах или исхлестанных на лету веткой. А ведь многих бабочек нужно беречь: они не только украшение наших лесов, полей и парков, но и опылители многих полезных растений.

Запомните: парусники (махаон, подалирий, аполлон), нимфалиды (павлиний глаз, траурница, адмирал, пеструшки, перламутровки), большинство бархатииц и голубянок — не вредители, они выкармливаются в стадии гусениц на безразличных человеку растениях и сорняках, и истреблять их — не нужно!

Мохнатые труженики

Сегодня мы с Сережей пошли в лес с определенной целью —

разыскать и добыть шмелиное гнездо. Не в наших правилах разорять жилища лесных обитателей — ни одна муравьиная семья не может на нас пожаловаться, а найденным в лесу птичьим гнездышком мы разве что полюбуемся издали. Но соты шмелей мне были нужны для домашнего энтомологического кабинета, а также чтобы по возможности точно воспроизвести внутренний вид гнезда на рисунке.

Гнездо шмелей мы нашли в березовом колке в нескольких километрах от города. Заметив, куда направляются нагруженные нектаром и цветочной пыльцой мохнатые шмели, мы с трудом разыскали входное отверстие гнезда в глубине леса под полусгнившим пеньком. Каждые несколько секунд сюда тяжело опускался очередной шмель и, не обращая на нас внимания, быстро скрывался в норке.

Мы принялись за дело. Лопаты с собой не было, пришлось орудовать ножом, пинцетом и прямо рукой. Укус шмеля очень болезненный и запоминается надолго. Французская журналистка Мадлен Риффо рассказывала, что вьетнамские патриоты во время войны с американскими агрессорами особым образом тренировали шмелей, вырабатывая у них определенный условный рефлекс. Полчища жалоносных насекомых, вылетая из глубины непроходимых джунглей, дружно атаковали врага. Против этой «крестьянской авиации» были бессильными зенитные пулеметы и орудия. Маленькие помощники партизан, свирепо жаля вооруженных до зубов вояк, доводили их до бешенства и вносили полное смятение в их ряды.

Население шмелиного города было встревожено нашим вторжением: шмели друг за другом стали покидать раскапываемое гнездо и виться вокруг нас — кто знает, что у них «на уме»? Пришлось распределить обязанности; мой уже опытный помощник раскапывает гнездо, а я хватаю пинцетом шмелей и поспешно отправляю их в морилку.

Под пенек вела наклонная галерея, длиной сантиметров в десять. Дальше она сразу расширялась. В глубине пещерки что-то желтело, оттуда слышалось грозное многоголосое гудение возмущенных хозяев. Шмели неспроста выбрали этот пенек. Под землей он наполовину сгнил, и выбросить наружу мягкую древесную труху было куда проще, чем копать твердую землю.

Круглая пещерка размером около пятнадцати сантиметров была почти сплошь заполнена коричневатыми сотами с яйцевидными ячейками, располагавшимися в несколько этажей. Ячейки были крупные, размером с небольшой лесной орех. Из раскопа потянуло знакомым пряным запахом — многие ячейки были не запечатаны и заполнены почти до краев душистым густым и прозрачным медом. По сотам сновали многочисленные хозяева, различные по размерам. Больше всего было рабочих — средних и совсем мелких; выделялись крупные самки. Их было несколько, не так, как у домашних пчел, в улье которых живет только одна царица. Шмели ползали по сотам, сновали в промежутке между сотами и стенками. Этим сводчатым пространством гнездо было окружено со всех сторон, стенки были гладко оштукатурены. С землей соприкасались только нижние соты, сверху же и по бокам ячейки были соединены со стенками и потолком редкими колоннами-перемычками, слепленными из древесной трухи, земли и какого-то шмелиного «цемента». Соты были не восковыми, как у пчел. Довольно тонкие стенки каждого бочонка были сделаны из прочного материала, напоминающего промасленную бумагу, Не все ячейки были одинаковы по размеру — сверху находились только самые крупные, нижние же соты, сделанные раньше, еще во время закладки гнезда, были совсем маленькими и располагались более тесно.

Прямо над гнездом, в гнилом пеньке, разместилось жилище муравьев. Нижние его коридоры выходили в шмелиную пещеру. Уж не потаскивали ли муравьишки лакомство у своих запасливых соседей?

С большим трудом удалось извлечь соты из раскопа и доставить домой неповрежденными. Дома я вскрыл несколько запечатанных ячеек. В одних были толстые личинки, доевшие медовый запас, которым снабдили их заботливые сородичи, в других — белые нежные куколки с поджатыми ножками, очень похожие на взрослых шмелей. Но ведь они все должны превратиться во взрослых насекомых, прогрызть ячейки и выйти, на волю, и тогда в гнезде не останется ни одной запечатанной ячейки. Значит, нужно умертвить куколок — гнездо пришлось положить в тарелку и обварить кипятком.

И все же наутро Сережа услышал жужжание. Несмотря на принятые меры, несколько шмелей благополучно вышли из ячеек и теперь разгуливали по гнезду и тарелке. Время от времени они выставляли свои предлинные блестящие языки и сосали подслащенную остатками меда воду.

От повторной «термообработки» гнездо распалось на несколько частей. Пришлось их хорошо просушить, склеить, а затем прикрепить к тому самому куску старого пня, который я достал, раскапывая гнездо. На соты поместил несколько засушенных шмелей, сделал небольшую остекленную витринку, и хотя получилась полная иллюзия населенного жилища и теперь мы можем показывать своим гостям устройство подземного шмелиного царства, все же до сих пор нам жаль, что погубили трудолюбивую и мирную семью.

Гибель шмелиного гнезда

У лесной опушки — цветы. Много цветов, душистых, медовых. И среди них — разрытое шмелиное гнездо. Видны следы жестокого, варварского разгрома подземного города: на поверхности лежат измятые ячейки, исковерканные шмелиные трупики. Какой-то лесной хищник, может быть хорь, прорылся к гнезду и сожрал почти все соты. Мед и личинки — желанное лакомство многих лесных обитателей: от мышей, белок, бурундуков до куниц, лис, волков, не говоря уже о лесном хозяине — медведе.

Поднимаю уцелевшие ячейки — аккуратные коричневые бочонки, чудо искусства мохнатых архитекторов, работавших в полной темноте. Может, в одном из них еще теплится жизнь? И вдруг чувствую острый укол в палец — жив ведь шмель! Но из ячейки выползает темное бескрылое насекомое, вроде большого муравья. Осторожно откупориваю остальные уцелевшие бочонки. Там вместо шмелиных личинок и куколок — такие же насекомые, только некоторые из них с крыльями. Они странно красивы: по металлически-синему остроконечному брюшку ряды серебристых светлых волосков, темные крылья, красноватая спинка. Это так называемые немки — паразитические перепончатокрылые, чьи личинки питаются и растут за счет «хозяина» — личинки шмеля.

Сначала в шмелиное государство проник коварный диверсант, захватил часть яичек и выплодил в них свое потомство. Знали ли хозяева, что в аккуратно запечатанных сотах дети их давно уничтожены и медовые запасы пожираются чужаками?

А вскоре пришел огромный четвероногий варвар и уничтожил все, что было возможно. Не тронул лишь ячеек с немками, даже не разгрыз их. Будто действовали они сообща, по единому злодейскому плану.

Так погиб целый подземный город с хитроумными постройками, с медовыми кладовыми, с трудолюбивыми мохнатыми жителями и их детьми.