Миллионер
Шрифт:
– Он занимается хозяйственной деятельностью?
– Он всем занимается. В общем, это что-то вроде слова «Папа», как в мафии.
– Тогда понятно. У вас же мафия.
– Нет, ты не прав. Я не это хотел сказать. Речь идет о государстве. Это не одно и то же. – Увидев ироничный взгляд Фурнье, Валентин Борисович окончательно запутался и махнул рукой: – Слушай, Жан, ну что ты как ребенок? Все сам прекрасно понимаешь!
Но Фурнье не понимал или делал вид, что не понимает. Приятные ощущения в желудке было необходимо дополнить легким
– Валентин, а в наших отношениях кто «Папа» или «Хозяин», как вы говорите?
– У нас два хозяина.
– Так не бывает.
– У нас бывает, – настаивал Рюмин.
– Вы только делаете вид. Не может быть двух капитанов на корабле – он обязательно затонет.
– Чего ты хочешь, Жан? – наконец возмутился Рюмин.
– Ясности и логичности.
«Вот сволочь, – подумал Валентин Борисович, – наелся блинов и учит жизни!»
– В нашем тандеме, – увлеченно развивал свою мысль Фурнье, – можно, конечно, применить и схему «двух хозяев», если вы, русские, так ею дорожите. В этом случае я – «финансовый папа», а ты – политический. Я сижу в магазине и устанавливаю цены – а ты приводишь покупателей.
– Не пойдет. Цену и распределение прибылей будем определять вместе. Иначе ты клиентов не увидишь и корабль затонет, не выйдя из порта.
– Тогда перейдем к делу, – предложил Фурнье. – С вами проще договариваться о конкретных делах, чем о логических схемах.
«Знаю я твою логику, барыга чертов».
– Десять процентов акций «Интер-Полюса» меня не интересуют. Это мало. Особенно если будет запрещено продавать акции в течение нескольких лет. Слишком долгосрочный проект – омертвление капитала.
– Прежде всего это не омертвление, а прирост капитала. Уже в следующем году акции будут значительно дороже, а через несколько лет – на порядок. Маржа огромная. Какое же это омертвление? Это – оживление капитала. Пользуйся, пока предлагают.
– Десять процентов мало.
– А кто говорит, что много? Эти акции – только гарантия, что ты не потеряешь свои деньги и в любом случае получишь прибыль. Проект намного амбициознее. Нам нужна вся компания – целиком. Получим компанию и тогда проведем сделку слияния с одним из мировых производителей. Это – создание бизнеса мирового уровня. Но длинная дорога начинается с первого шага, как говорят китайцы. Если ты согласен на покупку десяти процентов акций, тогда обсуждаем дальше. Иначе нет смысла.
Фурнье мог бы заявить, что хочет увидеть весь проект и только тогда сможет обсуждать его отдельные фазы. Но он был опытным предпринимателем и понимал, что сейчас разложить все по этапам не удастся.
Зачем же колебать воздух и тянуть время? Чтобы вымотать партнера, заставить его пойти на уступки, поторговаться?
Но с Рюминым торговаться бессмысленно. Он уже взвесил свое предложение не менее ста раз и распределил роли так, как считает нужным.
Да, «коварный русский» может уступить в деталях, но общего замысла
И все же Фурнье тянул с ответом – он уже принял решение, но психологически не был готов согласиться сразу. К тому же это подорвало бы «концепцию двух хозяев». Он еще не понял, насколько реальна эта схема, но в любом случае хотел уравновесить растущее влияние Рюмина, поиграть в «сдержки и противовесы», попробовать своего партнера на прочность и устойчивость.
– В принципе меня устраивает твое предложение. – Фурнье начал осторожно нащупывать путь к компромиссу.
«Хватит комедию ломать!» – хотелось крикнуть Рюмину, но он сохранял спокойствие.
– А что сдерживает?
– Тебе удастся уговорить владельцев «Интер-Полюса» продать акции? Они могут не согласиться с ценой.
– Если будут медлить, то цена упадет еще больше. У них сложные проблемы – налоги, таможня.
– Меня удивляет, почему вы еще махинируете, или как это по-русски, с налогами. У вас самые низкие налоги в Европе. Почти по Моисею. Он первый говорил о фиксированной ставке в десять процентов: «...и всякая десятина на земле из семени земли и из плодов дерева принадлежит Господу».
– Не упрощай. У нас мытари очень изобретательные. В Башкирии, например, берут налог на цвет глаз. За карие – шесть копеек, за серые – четыре копейки.
– Не может быть! – изумился Фурнье.
– Ладно, успокойся. Шутка! Это во времена Петра Великого «прибыльщики» в Башкирии придумали такой налог.
– Сейчас за цвет глаз не платят?
– Не платят, не волнуйся. Может, скоро и будут, а сейчас не платят.
Проект Рюмина обсуждали еще часа два.
Солнце заметно пригревало.
«Погода шепчет», – мелькнула у Рюмина соблазнительная мысль. Впрочем, и Фурнье уже устал изображать целку и склонялся к простым человеческим радостям.
– Вернемся к этой теме после обеда. Сейчас я хотел бы прогуляться – здесь великолепные пейзажи, – сказал Фурнье.
– Одно из лучших мест Подмосковья. Великолепная экология. Старинный монастырь. Ты его видел – на горе.
– Валентин, ты умеешь выбирать места! – похвалил Фурнье. – Кстати, как называется река?
– Мы на берегу Москвы-реки.
– Нет, не эта река. Там – у монастыря, под стенами.
– В исторических источниках встречается название «Наебуха».
– Что это значит? – заинтересовался Фурнье.
«Примерно то, чем мы сейчас занимаемся», – подумал Рюмин.
Глава 6: Первые жертвы
Дронов встречал председателя Наблюдательного совета «Интер-Полюса» в аэропорту. Неутомимый Крюков посетил на этот раз Китай в составе делегации российских предпринимателей. Перечень его общественных должностей и почетных званий занял бы не одну страницу.