Милоа – спасители Эбери. Книга 2. Милоа-госпожа
Шрифт:
К тому времени из усадьбы появилось трое шуинов во главе, конечно же, с капитаном, сопровождавшим меня во время всех поездок и конных прогулок со дня моего появления при дворе.
Я велела одному из гвардейцев ехать с каретой до Аникурта и взять там более солидную охрану из дворца, а двум оставшимся шуинам, включая старшего, приказала следовать за мной.
Мой личный багаж был совсем невелик: сменное белье, фляга с водой, документы и печать на земли, кинжал, итага и кошель с куршами легко поместились в седельных сумках. Признаться, за судьбу громоздких сундуков в карете я не слишком переживала. Запрыгнув на коня, я вместе с шуинами выехала за пределы усадьбы
Я не исключала, что за мной будет послана погоня. Что мою карету со служанками, Идином и Барклаем остановят где-нибудь на полпути к Айзелану. Что бауры, которых так любезно определил ко мне Атамурлан, в итоге заявятся в Айзелан с приказом лишить меня земель и привилегий. Что же, если императору взбредет нечто подобное в голову, никто не помешает ему отобрать у меня все, что он сам только что даровал. Но смириться с произошедшим и смотреть ему в глаза я тоже не могла.
Дорога до территорий бывшего Айзеланского королевства должна была занять у меня порядка трех недель. Карете же понадобится не меньше полутора месяцев, чтобы добраться до западных земель империи.
Весь день я провела в седле, гоня лошадь вперед так, будто за мной гнались демоны. Мы обогнули Аникурт с северо-запада и выехали на так называемый Большой тракт, ведущий к Изанату – крупному городу в центральной части империи.
Лошадей пришлось сменить уже к вечеру. Шуины предлагали переночевать на постоялом дворе, но до наступления темноты было еще добрых три часа, и я не собиралась отдыхать. Взяв свежих коней, мы продолжили путь, уже затемно достигнув небольшой таверны в одной из местных деревушек.
Шуины – удобные попутчики. Они не задают лишних вопросов, но выполняют все приказы и готовы пожертвовать жизнью, защищая своего господина или госпожу. Я же была каганеттой – фактически, второй по значимости персоной после императора, то есть очень важной персоной. Так что за мою безопасность они отвечали головой. И так как им было невдомек, что так скоро я уезжаю именно из-за самого Атамурлана, они считали, что мои действия – часть дела государственной важности.
Я никогда не жалела о своем решении уехать, но все же понимала, что совершаю ошибку – не попросив императора официально отбыть в новые земли, не дождавшись бауров, практически украв шуинов и служанок, я могла навлечь на себя гнев Их Великолепия. Да и советники явно не оценят мое бегство и едва ли отнесутся ко мне в будущем благосклонно. Таким образом, я в одночасье теряла поддержку императора и его приближенных, едва ее получив.
И все же гордость оказалась дороже.
Ветер хлестал по щекам, остужая горящую от быстрой езды кожу. Уже третий день над нашими головами висели тяжелые тучи, но дождь пока обходил стороной главную дорогу.
Угрюмость природы вполне соответствовала моему настроению. Я как будто снова обрела свободу – никто не следил за мной, не оценивал мое поведение и знание тонкостей этикета. Вспоминая жизнь во дворце, я вообще с трудом понимала, как смогла два месяца прожить там, пытаясь влиться в «цвет эберианского общества».
Шуины, как обычно, следовали за мной. За время в пути они успели изучить мои привычки и почти не задавали вопросов.
Много внимания мы не привлекали. Хозяева харчевен относились ко мне со сдержанным почтением, угадывая в запыхавшейся наезднице знатную особу.
У меня было достаточно денег, чтобы вдоволь есть и спать в лучших комнатах, которые только могли нам предложить придорожные гостиницы. Каждое утро мы с шуинами изучали карту, обозначая, какое расстояние должны проехать за световой день. Однажды мы миновали последний обжитой двор еще часа в четыре пополудни, и старший шуин, которого я называла про себя капитаном, доложил, что ближайшее селение лежит отсюда в добрых девяти часах езды, так что засветло мы добраться туда точно не успеем.
– А сколько времени нам ехать вот до этого озера? – указывая на карту, спросила я.
– Часов пять быстрой рысью, – уверенно ответил гвардеец.
– Там и заночуем, – решила я, без промедления запрыгивая в седло.
Кажется, после ночи, проведенной под открытым небом на берегу озера, шуины прониклись ко мне настоящим уважением. Хотя они и так всегда относились ко мне, как подобает верным слугам к госпоже, за время путешествия мы заметно сблизились.
Шуина-капитана, сорокалетнего мужчину с длинными черными усами и волосами, тронутыми сединой, звали Лунарт. Он всю жизнь прослужил в императорских войсках и был отобран в личную гвардию императора пятнадцать лет назад. Жизнь таких людей, как он, была посвящена службе и охране знатных особ. Мне было бы даже неловко, возникни у меня желание спросить у Лунарта, остались ли у него где-то родственники, и когда он их навещал.
Второго шуина звали Аяк, что выдавало его северное и простонародное происхождение. Ему можно было дать около тридцати, и он был выше, стройнее и бледнее своего старшины. Нельзя сказать, что в его внешности было что-то приметное, разве что широкие скулы и ястребиные глаза, всегда замечающие каждую мелочь. Единственное, чем он привлекал мое внимание, была неизменная аккуратность и чистоплотность. Верно неся свою службу, он, тем не менее, всегда находил время почистить одежду, побриться или отполировать свой клинок. Даже конь его, кажется, всегда сиял от чистоты, хотя я сомневалась, что шуин по ночам бегал в конюшню начищать его круп. В то же время этот гвардеец был по натуре молчалив и замкнут, поэтому общалась я в основном с Лунартом.
Позже это почти месячное путешествие воспринималось мною как некий мост, по которому я, не оглядываясь, двигалась от одной вехи своей жизни к другой. И мост этот был шаток и ненадежен, возможно, он даже полыхал пламенем моих страхов и страданий.
Когда человек переживает сильный стресс, организм зачастую включает защитные механизмы, и под воздействием соответствующих гормонов он замыкается в себе. Психика будто не пропускает лишних эмоций, выстраивая стену между тобой настоящим и горькими воспоминаниями прошлого.
Я прекрасно помнила злополучную ночь, из-за которой мне пришлось покинуть Вингеш. Но все события вспоминались как-то отстраненно и будто в тумане. Я не злилась, не ужасалась, не жаждала мести. Мне вообще было сложно понять, что я чувствую. Гораздо чаще я задавалась вопросом, почему Дима так поступил со мной. Неужели он не понимал, что может потерять важного союзника и фактически лишиться земель, которые сам мне только что даровал, если я решу, например, в отместку переметнуться к хранителям? Мог ли Атамурлан быть настолько недальновиден и импульсивен? Мог ли он, понимая ответственность своего положения, так опрометчиво поддаться сиюминутной похоти, рискуя разрушить вынашиваемый неделями план? Пытаясь найти ответы на эти вопросы, я снова и снова понимала, что здесь что-то не так. Что я упускаю нечто важное, не знаю чего-то или просто так и не смогла понять, какие нравы царят при императорском дворе. И, возможно, уже никогда не узнаю.