Милосердие победителя
Шрифт:
– Ну да, так решили.
– И для державного князя Петра Строгова живой старший брат это угроза. Что вы решили делать со мной?
– Тебя лишат всех титулов и сошлют в острог Яблочный.
– Яблочный? В устье Рустовеси?
– Ага.
– Далеко от Вежинского содружества, им будет начхать. А вот тебе опасно... Если я не умру, то рано или поздно между мной и тобой начнётся война.
– Зачем ты говоришь мне это?
– Ты поступил честно и благородно. Я стараюсь ответить тем же. Мы уже не та семья, что дружно жила под защитой нашего отца. Война всё изменила. Ты спасаешь не жизнь брата, а жизнь будущего врага.
– Я спасаю брата. И если боги повелят нам быть врагами, то пусть так и случится, но потом.
– Твой
Повисла тяжёлая пауза. Пётр встал, отворил ставни и в комнату потянуло прохладой улицы, которая разбавила спёртый воздух, наполненный запахами пота, крови и лекарских снадобий. Вернулся, сел обратно и решительно убрал кинжал в ножны.
– Что с моими войсками?
– Полный разгром. Вежинцы тоже понесли большие потери, но у твоих... В битве почти сорок тысяч убитых и раненых. По приказу Видогоста раненым никакая помощь не оказывалась, так что многие из них уже мертвы. А потом он набросился на безоружных пленных и перебил их... Почти всех.Кто-тосумел бежать.
– Сколько?
– Не знаю. Около пяти тысяч сумели бежать. А всего в плену было двадцать тысяч. Я буду державным князем без войска. Только стража осталась.
– Лютогост?
– О нём ничего не известно. Олег Волков погиб. Ростих Клыков в плену у Юрьевых.
– И как союзники держатся?
– Ну, пока не рассорились ещё. Хотен Юрьев требует заключать мир как можно быстрее. Ведь по его пределу целое войско сваяльцев сейчас ходит. И ещё тысяча или две из тех твоих ратников, что в битве уцелели. Я слышал, что они тоже в Густошумье направились. Чернек Озеров и Видогост Булатов уже отказались помочь Хотену против сваяльцев. Говорят, твой предел, твои заботы.
– Понятно, почему Юрьев так торопится.
– Они казну хотели поделить в качестве возмещения убытков. Но она пустая оказалась.
– Совсем пустая?
– Всеслав, превозмогая боль улыбнулся.
– Кое-чтоосталось. Но намного меньше, чем по ведомостям Чеканной управы числится. Куда делись деньги?
– Откуда мне знать...
– Ну само собой, брат, откуда тебе знать? Они разделили то, что оставалось. Я теперь буду державным князем без войска и без казны.
– Выдавай жалование продуктами. Хлебом, картофелем.
– Похоже, придётся.
– По другому никак. Иначе от тебя все писари разбегутся и остатки ратников.
– Да... Ладно, спи. Завтра уже будем мир подписывать в Большом зале.
Ночью все крепко спали, когда Пётр услышал подозрительную возню за дверью. Он приоткрыл глаза. В покоях горела лишь одна свеча. Зима с Красимиром спали, его телохранитель Егор Михайлов дремал прямо на полу, прислонившись спиной к сундуку, на котором лежала жена Всеслава с сыном. Лекарь на эту ночь отпросился повидать семью. Дверь еле слышно отворилась. Может, он решил вернуться? Пётр приподнял над скамьёй голову. В проходе появился незнакомый человек в кафтане цветов Дворцовой стражи. В руках его тускло отсвечивал кинжал. Незнакомец огляделся, соображая что к чему. Затем, приметив Всеслава, шагнул к его постели. Пётр вскочил со скамьи, грохнув сапогами об пол и доставая своё оружие. От шума проснулась Зима и закричала, следом заплакал испуганный Красимир. Пётр Строгов встал на пути убийцы. Злодей с силой врезал юноше кулаком в лицо, отчего он упал. В глазах потемнело, но Пётр ткнул наугад в сторону врага. Кинжал воткнулсякуда-тои раздался сдавленный крик боли. Егор Михайлов сбил нападавшего ударом ноги и тот повалился на пол. Телохранитель выхватил из его рук кинжал и приставил к горлу. Пётр, шатаясь встал и поглядел под ноги. Из живота злодея торчала рукоять его орудия. Пол был залит кровью.
– Кто тебя послал? Отвечай!
– Михайлов надавил убийце на живот.
– Отвечай! Ты и так покойник.
– О... О...
– Озеровы?
– Купч... О... енег да...
– только и успел сказать душегуб.
– Умер...
Егор выглянул за дверь. "Мертвы", - сказал он о дежуривших там стражниках. Пётр дотронулся до начавшего распухать лица. На пальцах осталась кровь. Зима с благодарностью обняла его и усадила на скамью, чтобы осмотреть фингал. В коридоре послышался шум, бежали другие телохранители. Юный князь встретился глазами со своим братом. Всеслав улыбнулся ему.
– Твой выбор.
– Знаю, - ответил ему Пётр, - больше не будем об этом.
***
Пётр Строгов восседал на отцовском престоле в Большом зале и осматривал затекшим глазом собравшихся. Распухшее от полученного в ночной схватке удара лицо сильно болело. Можно себе представить как больно Всеславу, если его так искромсали. Предельные князья заверили, что никто из них убийцу не подсылал и никто нарушать договор не собирался, тем более, в ночь перед заключением мира. Было понятно, что наёмник пришёл именно за Всеславом и имел категорический приказ не убивать Петра, поэтому лишь ударил князя по лицу, когда тот сам полез в драку.
У подножия престола, по правую руку, на особых скамьях уселись князья Вежинского содружества - Чернек Озеров, Хотен Юрьев и Видогост Булатов. Сзади них стояли воеводы Храмовых дружин. Чуть поодаль от них держали на цепи Ростиха Клыкова, предельного князя Хладоручья, одетого в платье грубой ткани, которые носят обычно узники в заключевницах. Всеслава Строгова, лежащего на носилках, положили у противоположной стенки, по левую руку от Петра. Рядом с ним была его супруга, Зима. Вокруг трона и вдоль стен выстроились дружинники Вежинского содружества. В конце зала, у дверей, стояла толпа почётных гостей из офицеров победившего союза и знатнейших людей Древгорода.
Церемония началась. Вперёд вышел глашатай из Законной управы с листом бумаги в руках и хорошо поставленным голосом, так что было слышно любому в зале, зачитал:
– Сим высочайшим указом, одобренным всевеликими и благородными князьями Содружества Вежинского, провозглашается, что с дня нынешнего, с первого полносвета четыреста шестнадцатого года во всей земле Рустовесской заканчивается война и начинается жизнь мирная.Князь-отступникВсеслав, сын Лесьяра из Великого Дома Строговых, лишается всех своих титулов, званий, земель и доходов и с женой своей, и с сыном их общим, и с сотней ратников, отправляется на вечные времена в бессрочную ссылку в Яблочный острог, без права на возвращение. Новым державным князем Рустовесского государства и владыкой Древгорода провозглашается Пётр, сын Лесьяра из Великого Дома Строговых. Земля Рустовесская на вечные времена отказывается от элаитства и держится только благих богов. Отныне и навеки все доходы от налогов и податей остаются в пределах и князья предельные ничем державному князю не обязаны. Вся власть в пределах отныне и навек признаётся лишь за предельными князьями. Рубежная и Тайная стража распускаются за ненадобностью. Державный князь остаётся как и во все времена былые хозяином земли Рустовесской, обязанным решать споры среди верных своих подданных. О чём вольные грамоты вручаются Чернеку, сыну Эстера из Большого Дома Озеровых; Хотену, сыну Стоума из Большого Дома Юрьевых; Видогосту, сыну Боримира из Большого Дома Булатовых.
Из-запрестола вышли писари Законной управы и с нижайшими поклонами вручили предельным князьям грамоты, лежащие на серебряных блюдах. "Странно, что эти блюда ещё никто не украл", - подумал Пётр, безрадостно глядя как его подданные берут грамоты, гарантирующие им полную независимость.
– Большой Дом Клыковых, - продолжал глашатай, - объявляется лишённым всяких наследственных и владетельных прав на Хладоручье. Хладоручье не является более пределом, а землями его могут свободно распоряжаться Озеровы, Юрьевы и Булатовы, на основании взаимных о том договорённостей. Участь Дома Волковых и предела Солоплаж решаться будет в дальнейшем на переговорах державного князя и Вежинского содружества с наследником предельного князя Олега, его сыном Харитоном, - глашатай свернул бумагу.
– Именем державного князя, прошу всевеликих князей предельных скрепить мирный договор подписями.