Милосердные сестры
Шрифт:
Даже после двух лет работы в бостонской больнице он ощущал прохладное отношение к себе со стороны многих коллег. Плохие вести распространяются быстро и держатся долго. "Шелтон? О, да, пожалуй, я мог бы направить эту женщину к нему... это не самый трудный случай, хотя, откровенно говоря, я не уверен, что он с ним справится... Я хочу сказать, что после смерти жены и ребенка он уже не тот... Нет, правда, я готов от всей души помочь ему... Но что подумает обо мне мой пациент, если я направлю его к хирургу,
Такое нелегко вынести. Впрочем, он никогда не предполагал, что будет легко. То, что Лорен беспокоится о его финансовом положении, понятно, хотя несколько обескураживает. Потребуется время, пытался он об.яснить. Просто нужно немного подождать.
По выражению ее лица невозможно было догадаться, о чем она думает. Тем не менее Дэвид осторожно ответил:
– Видишь ли, Хатнер – начальник отделения. Это означает расширение контактов с докторами, которые направляют пациентов к хирургам.
"Любой контакт с ними не помешает", – с сожалением подумал Дэвид. Он продолжал заходить в хирургическую так редко, что сестры при его появлении оставались стоять на своих местах, ожидая другого врача.
– Он собирается взять тебя к себе?
– Лорен, он меня едва знает! Он просто увидел шанс бросить кусок хлеба тому, кто в нем нуждается. Вот и все.
– Ну что же, мистер Айсберг, – улыбнулась она, – вы вправе поступать так, как считаете нужным. Но мне любопытно, равно как и вам... Когда ты собираешься подменить его?
– В шесть встречаемся в больнице. К восьми или девяти должны закончить... Господи, совсем забыл! Вечером или завтра утром мы приглашены на обед к Розетти. Я обещал, что...
– Я не смогу, – вставила Лорен. – У меня полно работы.
– Они не нравятся тебе, признайся?
– Дэвид, прошу тебя, мы уже говорили об этом. Я считаю Розетти очень милыми людьми...
Ее отговорки звучали неубедительно. Безуспешные попытки Дэвида поближе познакомить ее с владельцем бара и его женой, к которым он сам давно относился прекрасно, служили источником постоянного напряжения.
– О'кей, я позвоню Джою и скажу, что мы придем как-нибудь в другой раз, – сказал Дэвид, довольный тем, что почти без трений урегулировал скользкий вопрос.
– Ну и чудесно. Нет, в самом деле... (таким образом Лорен всегда благодарила его за уступки) работы по горло. Этим утром я лечу в Вашингтон. Президент собирается огласить детали последней экономической программы, и начальство требует представить материал с личными впечатлениями. Возможно, придется пробыть там дня два.
– В таком случае запасайся калориями, – он кивнул в сторону завтрака, к которому она не притронулась. – Яйца не понравились?
Лорен бросила взгляд на часы, встала и потянулась.
– Оставь их до моего возвращения. – Она направилась в спальную и, пройдя несколько шагов, добавила: – Со временем они только улучшаются. – Она засмеялась и бросилась бежать по коридору, заметив, что Дэвид вскочил со стула и устремился за ней. Выждав, когда он подбежит поближе, она захлопнула дверь и повернула ключ в замке.
– Ты пожалеешь об этом, – раздался за дверью голос Дэвида. – В один прекрасный день я стану знаменитым шеф-поваром и женюсь на "Графине Лузитании". Тогда ты потеряешь меня навсегда.
Спустя двадцать минут Лорен вышла из спальной в потрясающем бордовом костюме и бежевой блузке, с шелковым шарфом на шее.
– Никаких пещерных штучек, Дэвид, – предупредила она, останавливая его движением руки. – В нем мне ходить целый день. Послушай, совсем вылетело из головы. Ты мог бы мне помочь.
– Только в обмен на пещерные штучки.
– Дэвид, я серьезно.
– Хорошо, слушаю.
– В офисе сенатора Кормиера заявили, что он через день или два ложится на операцию в вашу больницу. Кажется, по поводу желчного пузыря.
– Ты уверена? Кормиеру скорее место в Белом мемориале, чем у нас.
Лорен кивнула, как бы соглашаясь, и спросила:
– Он не попадет к Хатнеру?
– Исключено. Хатнер не стал бы никуда уезжать.
– Как по-твоему, ты сможешь увидеть его? Или еще лучше – устроить мне с ним встречу? Его кампания за устойчивый налог на непредвиденную прибыль с нефтяных компаний наделала много шума. Эксклюзивное интервью могло бы оказаться страусиным пером в моей шляпе.
– Я попытаюсь, но ничего не обещаю.
– Спасибо. Ты милый.
Лорен пожелала ему удачи, сжала руки и быстро поцеловала. Затем, бросив на прощание:
– Будь хорошим мальчиком, – вышла из квартиры в коридор и направилась к лифту.
Несколько минут Дэвид стоял у двери, вдыхая аромат ее духов и чувствуя странную опустошенность.
– Могла бы хотя попробовать, – проворчал он, убирая со стола еду. – Яичница выглядит вполне аппетитно.
Ночной сторож был жирным. Жирным и мучительно медлительным. Стоя в дверях, сестра, хрупкая женщина с волосами цвета бледного солнца, следила за тем, как он, не торопясь, идет по коридору. Время от времени он останавливался у дверей склада или проверял один из замков на шкафчиках обслуживающего персонала, которые стояли вдоль стен. На нижнем, подвальном этаже бостонской больницы под кодовым названием Запад В-2, кроме них, никого не было.
Сестра обвела взглядом грязь, которую выхватывали из темноты голые лампы, подвешенные к потолку, и содрогнулась. Она была изящной женщиной, безукоризненно причесанной, с макияжем, нанесенным с такой тщательностью, что его трудно было заметить. От нетерпения она сцепила кончики пальцев. Когда же он закончит свой обход? Она взглянула на часы. У нее в запасе сорок... возможно, пятьдесят минут. Времени вполне достаточно, если действовать решительно и не возникнет других непредвиденных препятствий. Таракан переполз через ее туфлю, и она почувствовала, что сейчас ее вот-вот вырвет. Но усилием воли она заставила себя успокоиться и ждать.