Милые лжецы

По натуре Кармен была оптимисткой и без причины не плакала. Но если уж была причина, она могла рыдать часами.

Кармен распласталась на видавшей виды кушетке и всхлипывала так, что пружины скрипели.

— Я его ненавижу, — подвывала она. — Ненавижу его самого и все его пыльные моральные устои. Этого не делай, того не делай! Делай это, делай то, как будто я ему солдат-новобранец. Но я больше терпеть не собираюсь. Ты слышишь, Дэви? С сегодняшнего дня я буду делать только то, что хочу, и никто

меня не остановит!

Дэвина терпеливо кивнула, задумчиво покачиваясь в старом кресле-качалке.

— Иногда мне кажется, что папа живет совсем в другом мире. — Кармен еще раз всхлипнула и выпрямилась. — Да, он остался где-то в девятнадцатом веке и просто не хочет понять, что мы стремительно приближаемся к двухтысячному году.

— Он всего лишь волнуется за свою маленькую дочурку, — вырвалось у Дэвины.

В ту же секунду она готова была дать себе пощечину за непродуманный эпитет «маленькая», потому что Кармен меньше всего хотела, чтобы его применяли по отношению к ней. И точно, Кармен вскочила как ошпаренная, села, вытянувшись в струнку, и подбоченилась.

— Мне восемнадцать! — возмущенно крикнула она, и по щекам от ярости покатились крупные, каждая с горошину, слезы. — Восемнадцать, ты что, забыла? Я совершеннолетняя и имею право на самостоятельную жизнь. Если захочу, могу открыть сеть гостиниц, купить Монблан или отправиться в Гренландию. Но я ведь не к этому стремлюсь. Я только хочу поехать с Питером в Майами, а мой твердолобый отец пытается мне запретить.

Кармен вытерла ладонями лицо. При этом тушь с ресниц равномерно размазалась по щекам, и она стала похожа на маленького енота.

— Он говорит, что Питер слишком стар для меня, — гневно шмыгнула она носом. — Подумаешь, как будто десять лет разницы в возрасте делают погоду. Мне даже нравится общаться с мужчинами постарше. Они, по крайней мере, не такие поверхностные и глупые, как мои сверстники.

— Кармен, — Дэвина остановила качалку и наклонилась, чтобы осторожно дотронуться до плеча подруги, — возможно, ты должна дать отцу немного времени, чтобы он привык к мысли, что его дочь действительно выросла.

Кармен отбросила руку Дэвины и встала.

— Нет! — упрямо заявила она. — Папочку надо поставить перед свершившимся фактом. Я уеду с Питером в Майами, и точка! Мой отец ничего уже не сможет изменить.

Дэвина со вздохом кивнула. В принципе, Кармен права. Взгляды и представления Клеменса Вентуры были на самом деле слишком строгими, когда дело касалось его дочери.

Дэвина даже удивлялась про себя, как это он вообще разрешил Кармен одной переехать в Джениву, чтобы изучать здесь юриспруденцию.

Это была единственная вольность, которую он ей позволил. Но зато он почти ежедневно звонил в Джениву и на каждый уик-энд вызывал Кармен к себе в Кобурн, чтобы лично следить за ее самочувствием.

Согласие Клеменса Вентуры на эту квартиру объяснялось, видимо, не в последнюю очередь тем, что Кармен поселилась вместе с Дэвиной. Дэвине

было тогда двадцать три, и ее возраст показался ему достаточно солидным, чтобы она могла присматривать за его дочерью.

За тринадцать месяцев, которые Кармен прожила в Джениве, он только один раз был у нее в гостях. Дэвина в это время ездила в турне по Вирджинии, поэтому они не встретились. Но это и к лучшему, потому что Кармен расписала Дэвину как приятную секретаршу, работающую в университете, — серая мышь, никакого постоянного друга, никаких любовных похождений и, главное, никакого авантюризма.

Если бы Клеменс Вентура увидел красивое лицо и отличную фигуру Дэвины, он бы, конечно, в этом усомнился. А если бы он еще узнал, что она является профессиональной исполнительницей песен в стиле «кантри», то просто запретил бы Кармен с ней общаться.

Клеменс Вентура был, как предполагала Дэвина, простым фермером из Кобурна, находящегося в штате Нью-Йорк на самой границе с Канадой.

Рано овдовев, он всю свою любовь сконцентрировал на единственной дочери — самоотверженность, которая хороша для ребенка, но в тягость почти взрослой девушке.

— Лучше подумай обо всем еще раз, — посоветовала Дэвина, откинувшись назад в своей качалке.

Она закрыла глаза и снова стала размеренно покачиваться вперед-назад, а Кармен продолжала чертыхаться.

— Даже не подумаю! Мы с Питером полетим на рождественские каникулы в Майами, а не к папочке в деревню. И будь что будет!

— Хотя бы дождись Рождества, — сонно пробормотала Дэвина.

У нее был напряженный день. Каникулы, на которые Кармен строила планы, казались ей далекими и нереальными, как полет на Марс. В конце концов, сейчас стоял прекрасный летний месяц июль, и до Рождества оставалась целая вечность.

Но Кармен опережала время, как все «водолеи».

— Лучше подумай о своей работе в качестве… — Речь ее прервало жужжание телефона. Дэвина со вздохом поднялась и подошла к красивому старинному секретеру, доставшемуся ей в наследство от бабушки.

— Дэви, дорогая, это ты? — зазвучал взволнованный голос Мэди Рэндолф.

Только этого не хватало! Звонок ее сумасшедшей матери лишь усиливал сумятицу, которой после возвращения Кармен из Кобурна было и так предостаточно.

— Чего ты хочешь? — весьма невежливо, в соответствии с настроением, спросила Дэвина, но Мэди это нисколько не смутило.

— Сокровище мое, мне срочно нужна твоя помощь! У тебя есть какие-нибудь планы на уик-энд?

— Откуда мне знать? — нервно отозвалась Дэвина. — Сегодня воскресенье, точнее, сейчас воскресный вечер. Элмонд собирался на следующую пятницу…

— Ах, Элмонд! — Мэди Рэндолф рассмеялась. — Пустая трата времени! Пока он устроит тебе ангажемент, ты умрешь с голоду. Я, по крайней мере, могу организовать тебе роскошный ужин.

— Каким образом? — В Дэвине все же проснулось любопытство.

Мэди на другом конце провода хихикнула.