Милый Эдвард

Наполитано Энн

– Это же для незнакомцев, так? – произнесла Лейси. – Они не знают ни его, ни нас. Пресса должна использовать полное имя. Эдвард.

– Не Эдди, – прибавил Джон.

– Хорошо, – ответила Сьюзан.

Эдвард, теперь его звали так, спал или притворялся спящим. Трое взрослых смотрели на него так внимательно, будто видели в первый раз. Повязка закрывала лоб, густые волосы выбивались из-под нее. У мальчика была чистая белая кожа и темные круги под глазами. Он похудел и выглядел младше своих двенадцати лет. На его груди багровел

синяк, выглядывающий из выреза свободного больничного халата. Обе ноги были закатаны в гипс, правая поднята в тяге. На ступнях – оранжевые носки из больничного сувенирного магазина. Белые буквы складывались в «Денвер!!!» на пятках.

Под рукой мальчика лежал мягкий плюшевый слоник. Лейси было трудно на него смотреть. Сотрудники транспортной компании, которых наняли Адлеры для перевозки вещей, ночью после катастрофы остановились в Омахе и сняли мотель. На стоянке они разгрузили машину, вытащили все коробки на асфальт и открыли ту, на которой было написано «Комната Эдди». Рабочие выудили из коробки мягкую игрушку и отправили ее в больницу Денвера, приложив к ней записку: «Мы подумали, что это может понадобиться мальчику».

– Мы планируем перевезти его через пару дней, пока он стабилен, – сказала Сьюзан. – Для поездки выделен частный самолет, вы оба можете полететь с ним.

– Все так добры! – произнесла Лейси и мгновенно покраснела. У нее было много веснушек, и румянец попросту соединил все в одно пятно. Она заломила руки, как будто надеялась, что это движение хоть как-то изменит невыносимую реальность.

– Еще кое-что, – сказала Сьюзан. – Вы выходили в сеть?

– Нет, – сразу ответил Джон и после паузы уточнил: – Не совсем.

– В Facebook появилось несколько сообществ, посвященных трагедии и Эдварду. Была также создана учетная запись в Twitter под названием @miracleboy с фотографией Эдварда на аватаре, но ее быстро удалили.

Джон и Лейси часто заморгали, глядя на нее.

– Контент там в основном положительный, – продолжила Сьюзан. – Записки с соболезнованиями и тому подобное. Вы оба мелькали в новостях, потому что люди интересовались судьбой Эдварда. Я просто не хочу, чтобы вы удивлялись, если вдруг наткнетесь на что-то подобное.

– В основном положительный? – переспросила Лейси.

– Тролли, – ответил Джон.

– Тролли? – Глаза Лейси широко распахнулись от удивления.

– Люди, пишущие провокационные комментарии в интернете, чтобы получить эмоциональный отклик, – пояснил муж. – Их цель – расстроить остальных. Чем больше человек попадется на их уловки, тем успешнее их троллинг.

Лейси поморщилась.

– Некоторые считают это искусством, – добавил Джон.

Сьюзен почти неслышно вздохнула.

– Если у нас не будет другого шанса поговорить перед вашим отъездом, хочу напомнить вам об адвокатах, которые ведут дела по причиненному вреду здоровью, и юристах в сфере авиационного права. Боюсь, они набросятся на вас, как стервятники. Но приблизиться к вам они смогут только через пять дней после катастрофы. Поэтому, пожалуйста, не обращайте на них внимания или подавайте в суд на всех, кто вас донимает. Все медицинские счета оплачивает авиакомпания. Вам не нужно никуда торопиться. Сначала выплатят пособие Эдварда по потере кормильца, затем – страховку, если родители ее оформляли. Для всех остальных действий потребуется время, и я не хочу, чтобы кто-то навязывал вам какие-либо юридические услуги.

– Хорошо, – машинально кивнула Лейси, хотя очевидно, что сейчас ее интересовало другое. В углу комнаты стоял телевизор, его звук был выключен, внизу экрана красовался баннер с надписью «ЧУДО-МАЛЬЧИКА ПЕРЕВОЗЯТ В БОЛЬНИЦУ РЯДОМ С ДОМОМ РОДСТВЕННИКОВ».

– Иногда люди ведут себя просто ужасно, – сказала Сьюзан.

Эдвард заерзал на кровати. Он повернул голову, обнажая покрытую синяками щеку.

– Кое-кто из родных погибших хотел увидеть его, – продолжила она. – Но мы их не пустили.

– Господи, – выпалил Джон. – Почему они хотят его видеть?

Сьюзан пожала плечами:

– Может быть, потому, что Эдвард был последним, кто видел их близких живыми.

Джон издал негромкий стон.

– Простите, – сказала Сьюзан, ее щеки порозовели. – Мне следовало сформулировать фразу иначе.

Лейси села в одно из кресел, стоящих у окна. Лучи солнца упали на ее лицо.

– И еще, – добавила Сьюзан. – Президент собирается позвонить.

– Какой президент?

– Соединенных Штатов.

Джон громко рассмеялся, разряжая воздух комнаты. Напряженный воздух. Воздух, будто бы с нетерпением ожидающий следующего слова от мальчика, лежащего на кровати. Воздух, оглушающий каждого, кто входил в комнату, отделяя тем самым тех, кто пережил утрату, от тех, кому посчастливилось сохранить самое дорогое.

Лейси прижала руки к засалившимся волосам, и Джон сказал:

– Он не сможет тебя увидеть, Лейс, разговор состоится по телефону.

Мальчик проснулся, когда медсестры брали у него кровь и измеряли пульс. Вот-вот должен был раздаться звонок.

– Я здесь, – сказала Лейси. – И дядя Джон тоже.

Эдвард скривил лицо.

Лейси почувствовала укол паники: ему больно? А потом поняла: он пытается улыбнуться, приободрить ее.

– Нет-нет, – прошептала она, а затем обратилась к присутствующим: – Мы готовы к звонку?

Когда она повернулась к Эдварду снова, тот не двигался.

Рядом с кроватью поставили новенький телефон, и Сьюзан нажала на кнопку громкой связи.

– Эдвард? – Глубокий голос наполнил комнату.

Мальчик лежал на кровати, и в глазах окруживших его взрослых он выглядел совсем хрупким.

– Да, сэр?

– Молодой человек… – Президент выдержал паузу. – Ни я, ни кто-либо другой не можем сказать что-то, что будет иметь для тебя значение в эту минуту. Могу только представить, через что ты проходишь.

Эдвард молчал.

– Вся страна сожалеет о твоей потере, и мы поддерживаем тебя в твоей борьбе. Ты со всем справишься.

Лейси легонько коснулась руки Эдварда, но тот продолжил хранить молчание.