Милый недруг
Шрифт:
Почти тотчас же после первого автомобиля подъехал другой, наполненный служащими от старика, и все принялись за борьбу с огнем. Настоящая пожарная команда приехала минут через десять. Видишь ли, у них только лошади, а наш приют миль за пять от них; к тому же дорога в довольно скверном состоянии. Ночь стояла ужасная: было холодно, моросило и дул такой ветер, что мы с трудом держались на ногах. Пожарные влезли на крышу, им пришлось работать в носках, чтобы не соскользнуть. Они тушили искры мокрыми одеялами, рубили, лили воду из чердачного бака и держались героями.
Тем временем доктор заботился о детях. Сперва мы решили перевести их в безопасное
К счастью, соседняя усадьба была открыта на несколько дней для приема гостей, у старика — шестьдесят седьмой день рождения. Он приехал одним из первых и предоставил в наше распоряжение весь свой дом. Это было ближайшее убежище, и мы сразу приняли его предложение. Мы сунули двадцать самых маленьких в автомобиль и повезли их туда. Гости, одевавшиеся впопыхах, чтобы поспешить к месту пожара, приняли цыплят и уложили их в свои собственные постели. Почти все комнаты оказались, таким образом, переполненными, но мистер Райнер (фамилия хозяина) только что выстроил большой амбар, с гаражом позади, который хорошо отапливается и открыт для наших ребят.
После того как малютки были устроены, эти полезные гости стали приготовлять амбар для приема следующей партии, детей постарше. Они устлали пол сеном, покрыли одеялами и попонами и уложили на них тринадцать ребятишек рядами, словно маленьких телят. Мисс Мэтьюз и няня были с ними; их всех напоили горячим молоком, и через полчаса малыши спали так же мирно, как в своих постельках.
А у нас в это время стояло страшное волнение. Доктор, как только приехал, сразу спросил:
— Сосчитали вы детей? Уверены вы, что они все тут?
— Прежде чем оставлять дортуар, мы убеждались, что в нем никого нет, — ответила я.
Видишь ли, их невозможно было сосчитать в этой кутерьме. Около двадцати мальчиков под руководством Перси все еще спасали одежду и мебель, а старшие девочки разбирали груды обуви, старались подобрать что-нибудь для малюток, которые вертелись под ногами и хныкали.
После того как мы отправили около двадцати машин, нагруженных детьми, доктор вдруг воскликнул:
— Где Аллегра?
Наступило жуткое молчание. Никто не видел ее. И вдруг мисс Снейс вскочила и завопила. Бетси взяла ее за плечо и трясла до тех пор, пока не удалось добиться толку.
Оказывается, она решила, что у Аллегры начинается кашель, и чтобы не простудить ее еще больше, перенесла ее кроватку из детской с открытыми форточками в кладовую — а потом забыла о ней.
А ты ведь знаешь, Джуди, где кладовая. У нас кровь застыла в жилах, и мы растерянно уставились друг на друга. Весь восточный флигель был уже пуст, а лестницы третьего этажа охвачены пламенем. Не было ни малейшей надежды, что ребенок жив. Доктор первый пришел в себя. Он схватил одно из мокрых одеял, лежавших на полу в передней, и кинулся к лестнице. Мы кричали ему вслед, чтобы он вернулся, ведь это сущее самоубийство; но он продолжал свой путь и исчез в дыму. Я бросилась во двор и крикнула пожарным на крышу. Окно кладовой было слишком маленьким, чтобы мужчина мог пролезть в него, и они не открывали его, чтобы не создать сквозняк.
Не могу описать тебе, что произошло в следующие десять минут. Лестница третьего
Не знаю, что случилось за следующие несколько минут. Я отвернулась и закрыла таза. Каким-то образом они вытащили его и добрались до половины лестницы, а потом он выскользнул у них из рук. Понимаешь, он был без сознания от всего этого дыма, а лестница была скользкая и страшно качалась. Как бы то ни было, когда я открыла глаза, он лежал на земле, окруженный толпой, и кто-то кричал, чтобы ему дали воздуха. Сперва думали, что он умер. Но доктор Мэткаф из деревни осмотрел его и сказал, что у него сломана нога и два ребра, а помимо этого он как будто цел. Его положили на два детских матраса, выброшенных из окон, перенесли на телегу, на которой приехала лестница, и увезли домой все еще без сознания.
Мы же, оставшиеся, продолжали работать как ни в чем не бывало. Самое странное в подобных несчастьях — то, что ты так захвачен работой, что не успеваешь ни о чем подумать, и только потом, когда приходишь в себя, оцениваешь все, как есть. Доктор без малейшего колебания рискнул своей жизнью, чтобы спасти Аллегру. Это был самый геройский поступок, какой мне приходилось видеть, а между тем все заняло каких-нибудь пятнадцать минут этой ужасной ночи. В то время это был просто один из инцидентов.
И он спас Аллегру. Она вылезла из одеяла со взъерошенными волосами, лицо ее выражало приятное удивление — по-видимому, она решила, что это новая игра в прятки. Она улыбалась! Этот ребенок уцелел каким-то чудом. Пожар начался за три фута от ее стены, но, благодаря направлению ветра, он двинулся в противоположную сторону. Если бы мисс Снейс немного больше верила в свежий воздух и оставила окно открытым, огонь проник бы внутрь. Но, к счастью, мисс Снейс в свежий воздух не верит, и этого не случилось. Если бы Аллегра погибла, я бы никогда не простила себе, что не отдала ее Бретландам, и я знаю, что доктор тоже никогда бы себе не простил.
Несмотря на все потери, я поневоле счастлива, думая о двух трагедиях, которых удалось избежать. За семь минут, когда доктор был отрезан на пылающем третьем этаже, я пережила настоящую агонию, и теперь еще просыпаюсь ночью, дрожа от ужаса.
Но постараюсь рассказать тебе остальное. Пожарные и добровольцы — особенно шофер и конюхи от старика — неистово работали всю ночь не покладая рук. Наша новейшая кухарка — негритянка, героиня в своем роде, затопила плиту в прачечной и сварила целый котел кофе. Это она сделала по собственной инициативе. Les noncombattants [52] подавали кофе пожарным, когда те сменяли друг друга на минуту, и он оказался весьма кстати.
52
Те, кто не сражался (фр.)