Мимо тазика
Шрифт:
– Слава бесстрашному Прометею. Пусть не угаснет его живительный огонь, подаренный людям, никогда!
Народ на триерах стал постепенно пробуждаться. Легко одетые женщины с любопытством всматривались в незнакомые берега, сравнивая их с Аттикой. Воины, скрестившие руки на груди, думали о своём. Некоторые добровольно отправились в опасный путь, другие по жребию богинь судьбы – сестёр Мойр. Тяжело стало жить в метрополии, она оказалась слишком перенаселённой. Одним не хватало свободной земли для выращивания хлеба, кто-то старался добиться лучшей доли на чужбине. Других не устраивали политические изменения общественной жизни. Реформы архонта Солона сменились господством тирании Писистрата. В какой-то мере она была необходима,
– Радуйтесь, – воскликнул Неоптолемос, – с сегодняшнего дня мы начинаем новую жизнь. Забудем старые распри с обидами. Нельзя в одну и ту же реку войти дважды. Пусть духовные скрепы сплотят нас воедино!
Очаровательная Алкмена, придерживая рукой распущенные смоляные волосы, наклонилась через деревянный борт триеры и с интересом посмотрела на плавающих в воде крошечных медуз. Движения округлых маленьких ягодиц, молочные бедра, подсвеченные солнцем груди, говорили о привлекательности юной гречанки. О, эти бедра! Маленький ветерок приподнял край лёгкого хитона, накинутого на плечи и застёгнутого позолоченными фибулами, оголив стройные, великолепные ножки. С каждой минутой солнце поднималось выше, освещая окрестности. Его ласковые лучи озарили всё великолепие истинной красоты преемницы Афродиты.
– Хвала богине любви, – воскликнула девушка.
Чтобы заняться сексом, куртизанке нужно выгодное предложение, а мужчине только место. Воин Аргос любовался изящным телом Алкмены. Когда гречанка оторвалась от края борта и, выпрямившись, озорно посмотрела в его сторону, он сделал шаг вперёд по направлению к юной красавице. Однако, усилием воли заставил себя остановиться. Было ясно, что исполнение тайного наваждения являлось лишь вопросом времени. Он с замиранием сердца посмотрел на солнце, ожидая скорейшего наступления вечера.
Две с половиной тысяч лет спустя. Россия.
«А в Подмосковье водятся лещи», – пропел про себя Евгений Леденёв, проходя через турникет на перрон, где расположилась пригородная электричка «Москва – Петушки». Как там, у Гёте? «Незачем путешествовать вокруг света, дабы убедиться, что небо везде голубое». Спешить некуда, разве только домой, да и боязнь опоздать волнует в основном пожилых людей. Они прибывают на вокзал задолго, чинно усаживаются в зале ожидания, достают из сумок заранее заготовленную варёную курицу и начинают медленно жевать. Желудок у нашего героя от голода не урчал, отпуск, проведённый в солнечной Анапе, остался позади, учебные занятия в колледже ещё не начались, а на днях изданы детские сказки «Страна динозаврия». Вообще, мысль заняться литературным творчеством пришла в голову не сразу. Просто хотелось оставить на бумаге то, что сам пережил: незабываемые времена, проведённые в Амурской области, двухгодичное зарубежное турне по Западной Европе, раскопки грозных динозавров в Благовещенске, восхождение на действующий Авачинский вулкан, занятие политикой, эпизодические съёмки в кино.
Время летит, не останавливаясь на полустанках. Вот динозавры, жили-поживали себе острозубые твари, кто-то убегал, кого-то догоняли с приглашением на обед. Так многие миллионы лет. А потом «бац!», комета в гости прилетела, накрыв всех сразу. Погоревали, погоревали властелины земли-матушки, а потом отдали концы, то есть вымерли. Писать, считать не умели, только по обнаруженным косточкам узнали о существовании доисторических монстров. Или летописи возьмём. Запил монах и пропустил, к примеру, Грюнвальдскую битву. Смотрят историки в пожелтевшие от времени страницы рукописи, ничего не понимают. Только затылок рукой чешут:
– Что-то не сходится, вроде тевтоны проиграли, но каким образом?
Многое стирается из памяти, переосмысливаются жизненные ориентиры: где, когда, зачем, сколько? К примеру, в недавнем прошлом всё работало, крутилось, производилось. Агитационные плакаты пестрели заголовками, вещающими: «Даёшь пятилетку качества», «Соберём урожай без потерь», «Молодёжь – на стадионы». Рабочие в обеденный перерыв, бежали в столовский общепит с вечно грязными подносами и тяжёлыми кухонными запахами. «Поел – убери за собой», – гласила строгая надпись на стене. Но вечный двигатель неутомимого времени отодвинул эту по-своему неплохую эпоху развитого социализма далеко назад. Отодвинул и многое стёр из памяти.
– Осторожно, двери закрываются. Следующая остановка: «Серп и молот», – громко донеслось из репродуктора.
Леденёв вскочил в полупустой вагон, заняв место возле окна. Поезд тронулся. Взглянув через тусклое стёкло медленно набирающей скорость электрички на бомжей, уютно расположившихся неподалёку от дыры, проломанной в бетонном заборе, он подумал: «Сик транзит глория мунди» (так проходит земная слава). Хотя почему обязательно проходит? Для обладателей начатой бутылки портвейна, разлитой где-то в тёмных подвалах приезжими гасторбайтерами, это являлось началом утреннего бытия. Налил, выпил, уснул прямо на зелёной травке под грохот мчавшихся поездов. Благо, стояло лето, можно не бояться примёрзнуть к земле. Главное вовремя сдувать губами мух, пытающихся приземлиться на кусочки гамбургера, застрявшие в бороде обладателя непрозрачного напитка, ненадолго впавшего в беспамятство благодаря алкочарам всемогущего Бахуса. Ценители палёного портвейна имели неограниченную свободу, что и как делать. Она никоим образом не зависела от дурного настроения начальника ЖЭКа и колебаний курса рубля по отношению к доллару на межбанковской валютной бирже. В голове промелькнуло: «Каждый счастлив по-своему в этой полной неожиданностями жизни».
По небу проплыла белая полоса, оставленная реактивным истребителем. Евгений долго следил, как она постепенно расплываясь, исчезает в прозрачной голубизне утреннего небосвода. С авиацией у него были связаны особые воспоминания, оставившие неизгладимый след в жизни. Мощные ракетоносцы проплывали по рулёжке, разрывая ночную тишину гулом работающих мощных двигателей. Взлёт! Ещё миг, они, поочерёдно оторвавшись от бетонной полосы, взмывали ввысь, извергая на форсаже струи раскалённого пламени из своих сопел. Казалось, что стая огнедышащих драконов стремится пронзить купол неба. Ходил такой афоризм: «Когда в армии придумали дисциплину – авиация успела взлететь».
Мечта о полёте, желание парить наравне с птицей будоражило человеческие умы с далёкой древности. Смастерив крылья, Дедал и его сын Икар поднялись ввысь, чтобы спастись от Миноса, царя острова Крит, перелетев на постоянное место жительства в Элладу. Но мальчуган, увлечённый полётом, не послушался отца, нарушив разрешённый потолок высоты. Лучи солнца расплавили воск, который скреплял крылья. Камнем упал он в море недалеко от острова Самос и утонул, ПМЖ не состоялось. Счастливей прошёл полёт Вольки Костылькова со своим другим стариком Хоттабычем на волшебном ковре-самолёте. Компаньоны тоже шлёпнулись с высоты, правда, в бассейн, но всё обошлось без видимых синяков. У старика только борода намокла, потеряв временно свой волшебный дар.
– Если бы Земля была шаром, – учил мудрый джин своего юного друга, – воды стекли бы с нее вниз и люди умерли бы от жажды, а растения засохли. Земля, о достойнейший и благороднейший из преподавателей и наставников, имела и имеет форму плоского диска и омывается со всех сторон величественной рекой, называемой "Океан". Земля покоится на шести слонах, а те стоят на огромной черепахе. Вот как устроен мир!
Пришлось бутылочного духа переучивать, Минос остался в мифах Древней Греции, а многочисленные потомки Икара научились передвигаться по стальным рельсам.