Мимолётный Роман
Шрифт:
– Дениска, давай поговорим? – мягко прошу и снова глажу.
Сын ведёт плечом, желая отстранится, но я тоже ещё та упрямица, и так просто не сдамся.
– Знаю, что поступила безответственно, не должна была лгать дедушке про жениха, но…
Запинаюсь, потому что совершенно не знаю, как сказать сыну, что струсила. Хотела защититься, только получилось хреново. Нагло ложусь рядом и начинаю откровенничать. Дениска уже взрослый и всё поймёт.
– Знаешь, понимаю, что уже большая девочка, сама мама, а родителей боюсь, – нервный смешок вырывается из меня, –
Лежим какое-то время в тишине. Я невольно вспоминаю своё детство и тотальный контроль родителей. Понимаю, что если бы не дружба с Костиком, то вмешательства в мою жизнь было бы больше. А так они доверяли сыну друзей. Думали, присмотрит. Хмыкаю в голос. Присмотрел – ничего не скажешь.
Мой смешок привлекает внимание сына. Дениска разворачивается и смотрит вопросительно на меня. Я в ответ спускаюсь чуть ниже, пристраиваю голову на маленьком плече.
– Вспоминаю своё детство, – с улыбкой смотрю, как Денис вытаскивает наушник. – Твой папа был отличным другом. Наши родители думали, что он будет хорошо влиять на меня, а вместо этого мы вдвоём находили приключения.
– Папа рассказывал, как вас постоянно наказывали.
Киваю. Было дело.
– Твоим бабушкам и дедушкам сложно свыкнуться с мыслью, что мы больше не вместе. Поэтому я дедушке и сказала, что у меня есть жених.
– Ты хочешь замуж за Рому?
Пожимаю плечами, если отбросить страх, что всё будет так же как с Костиком, то я не знаю ответа на этот вопрос.
– Не знаю. Сейчас нет, но ведь всё может измениться.
– Не хочу, чтобы менялось, – тихо признаётся, а потом спешит добавить, – ма, я не против, чтобы вы встречались и жили в одной комнате. Я же всё понимаю, да и сколько у папы за это время было девушек. Просто, если ты выйдешь за Рому, всё изменится.
– Например?
Сын не торопится отвечать, а я извожу себя догадками, что же может беспокоить моего мальчика. Какие именно перемены его пугают?
– Он станет для тебя важнее. Каждый раз, когда у папы была дома девушка, я чувствовал себя лишним.
Жалость – последнее, что я должна чувствовать к сыну, но она всё равно пробирается в моё материнское сердце. Возвращаюсь на подушку и притягиваю сына в крепкие объятия, как делала всегда, когда он был маленьким.
– Почему ты не говорил?
– Зачем? Вы и так постоянно ругаетесь.
– Прости.
Мне на самом деле становится стыдно, что не смогли оградить сына от наших разборок.
– Ты всегда будешь для меня важнее.
Мы так и лежим, обнявшись, каждый думает о своём, а может, наши мысли и схожи, но дальше обсуждать эту тему не хочется. Вздрагиваем от тихого стука в дверь. Дениска тут же выбирается из объятий и снова затыкает уши.
– У нас сегодня гости.
Рома остаётся стоять на пороге, без разрешения не решается войти. Обеспокоенным взглядом осматривает нас. Хмурится, когда натыкается на Дениску. Ну да, уши заткнуты, на
– Гости? – переспрашиваю, поспешно встаю с кровати и начинаю поправлять одежду, будто они уже пришли.
– Твои родители захотели познакомится с будущим родственником, – усмехается Рома, а я заливаюсь краской, всё-таки не очень хорошо всё вышло, – заодно проверить, в каких условиях будет жить внук.
На этих словах Дениска не выдерживает, теряет напускное спокойствие, тоже подскакивает, вытаскивает наушники и с испугом вперемешку со злостью смотрит то на меня, то на Рому.
– Бабушка опять захочет, чтобы я с ними жил?
Рома, приподняв бровь, бросает на меня взгляд, но тут же смотрит на Дениса и с полной уверенностью заверяет:
– Не захочет. Куда мама без тебя? Курьер приезжал, пойдёмте обедать.
Переводит тему, давая понять, что разговор закончен. Сын кивает и первым бежит на кухню. А вот я не двигаюсь с места. У меня остались вопросы, на которые хочется получить ответы.
– Что тебе сказал папа? Прости, пожалуйста, я не должна была говорить про жениха.
– Всё нормально, – перебивает меня, – ты сделала всё правильно, не переживай.
– Теперь ты будешь думать, что я пытаюсь тебя на себе женить.
– Не буду.
Рома делает шаг ко мне, крепко обнимает и едва ощутимо целует в макушку. Удивительно, ничего особенного не сделал, но мне становится спокойнее. Я больше не переживаю из-за предстоящего визита родителей. Хотя нет. Волнуюсь, но не так сильно. А вот угрызения совести перестают меня грызть из-за необдуманных слов родителю. Верю Роме, что он всё правильно понял. Жмусь к нему ещё сильнее, будто пытаюсь слиться воедино, а Рома только и рад укрыть от всего. Бережно скользит по спине ладонью, стирая последние страхи.
– Пойдём, малышка, кушать, а потом надо коробки разбирать.
Киваю, но выбираться из его объятий совсем не хочу. Ещё сильнее сжимаю руки на его талии.
– Ма, Ром, я всё разогрел и на стол накрыл! – доносится из кухни, с тяжёлым вздохом расцепляю руки, но отстранится не успеваю.
Рома ловит моё лицо в ладони, целует в губы. Безумно нежно, так что в груди начинает щемить, а воздух моментально испаряется из лёгких. И сладкое дыхание Ромы – единственный источник кислорода. Всё внутри меня переворачивается, все прежние чувства и эмоции разрываются на мелкие куски, и на их месте зарождается что-то новое, прекрасное, чего раньше я никогда не испытывала.
– Люблю тебя, Люд, – на выдохе, едва слышно признается.
Ласкает своими губами мои, а его горячие руки скользят по шее, плечам, притягивают ещё ближе. Не отпускает. Не может. Я и сама не в силах отстранится. Таю в его объятиях, переполненная счастьем. Он любит меня. Любит! Как же, оказывается, мне важно было это узнать. Но сквозь эйфорию пытаются пробиться десятки вопросов. Важных. Правда, ответ на них получить страшно.
– Ром? – тихо зову.
– Я не тороплю тебя, малышка. У нас вся жизнь впереди.