Минимальные потери
Шрифт:
– Нормально, – ответила она. – Что ты там делаешь? Что случилось? Можно я отстегнусь?
– Сколько вопросов сразу, – ей показалось, что Ничипоренко улыбается. – Отвечаю по порядку. Проверяю и беру оружие. Нас, кажется, захватили. Думаю, отстегиваться пока не стоит.
– А если мне хочется в туалет? – с вызовом осведомилась Маша.
– Тогда можно, – Миша протиснулся на свое место сбоку и сел. В руках он держал ремень с кобурой, из которой выглядывала рукоятка пистолета. Голова пилота была красиво перевязана свежим, ослепительно оранжевым биобинтом.
– Ну-ка,
– Да нормально все…
– Тихо, я сказала! Кто здесь врач?
Миша послушно умолк, глядя на нее широко раскрытыми, полными восхищения глазами. Маша сняла повязку, осмотрела рану на лбу – кожа рассечена глубоко, однако ничего страшного. К тому же рана уже обработана медицинским клеем.
– Молодец, – похвалила она, ловко возвращая бинт на место. – Все правильно сделал.
– Говорю ж, ерунда.
– Герой, – Маша села на место. – И что это у тебя, герой?
– Старый добрый «вальтер», – объяснил Ничипоренко, перехватив Машин взгляд. – Девять миллиметров, шестнадцать патронов в обойме. Сто пятьдесят лет без изменений, не считая дизайна и мелких доработок. Круто, а?
– Я и не знала, что на «Бекасе» есть оружие, – сказала Маша.
– Обовьязково. На случай непредвиденных ситуаций доступ к зброе есть у любого командира космического корабля, – Миша путал русские слова с украинскими. – Наш «Бекас» хоть и малесенький, но справжний космический корабль. И я его командир. А ситуация у нас, Машенька, самая непредбаченая.
– Так что произошло, ты можешь толком рассказать?
– Говорю же, нас захопили.
– Кто?
– Холера его знает. Певно, инопланетяне. Бильше никому.
– Миша, ты можешь по-русски объясняться? Я не такой знаток мовы, как тебе кажется. Скажем прямо, совсем не знаток.
– Пробачь. То есть извини. Это от волнения.
– Я помню, был шар. Такой… светло-фиолетовый с черной полосой посередине. По ней еще искры бегали. И наши переговоры с базой. Нам приказали немедленно уходить.
– Да. Но мы не успели. Двигатель отказал, словно умер. Я полез назад, проверить контрольную панель, и тут шарахнула перегрузка. Думаю, мы теперь внутри этого самого шара.
– Диаметром одна тысяча шестьсот двадцать девять метров, – неожиданно для самой себя вспомнила Маша.
– Точно. Именно эти параметры «бортач» и доложил.
– А что он сейчас докладывает?
– Я еще не спрашивал, – признался Миша. – Не успел. Сейчас попробуем.
Руки пилота с привычной легкостью запорхали над панелью управления.
– Бортовой компьютер, голосовая связь, – приказал он через секунду.
– Есть голосовая связь, – откликнулся «бортач».
– Живой, – улыбнулся Миша. – Уже хорошо. Доложи о состоянии систем корабля.
– Системы в норме. Связь с реактором восстановлена. Но в данный момент двигатель отключен.
– Нетрудно догадаться, – буркнул Ничипоренко. – Покажи нам, что снаружи.
Мягким привычным светом засветился обзорный экран.
– Я же говорил, мы в плену, – сказал пилот и решительно перепоясался
Гигантских размеров яйцо. Вид изнутри. Вот на что это было похоже.
– Сканирование, – приказал Миша. – Дай мне размеры этой… полости. По самым крайним точкам.
– Высота – двадцать восемь метров ровно. Длина – семьдесят два метра. Ширина – пятьдесят три метра. Мы висим точно в центре. Судя по всему, силовое поле неизвестной природы.
– Есть ли за бортом атмосфера? И, если есть, каков ее состав?
– Атмосфера за бортом в наличии. Состав практически идентичен атмосфере Земли. Семьдесят девять процентов азота, девятнадцать с половиной процентов кислорода. Остальное – инертные газы, в основном, водяные пары, углекислый газ. Для точного анализа потребуется время.
– Точный анализ потом, пока хватит и этого. Микроорганизмы?
– Не обнаружено. Среда за бортом стерильна.
– Обалдеть, – не удержалась Маша. – Что, вообще никаких бактерий?
– Микроорганизмов за бортом не обнаружено, – индифферентно повторил «бортач». – Если желаете, проведу более тщательный анализ. Но на него потребуется время.
Маша и Миша переглянулись. Маша пожала плечами и сказала:
– Нет, значит, нет. Нам же лучше. Безопасно.
– Пока не надо, – сказал Миша. – Спасибо.
– Пожалуйста.
– Теперь связь с базой. Есть?
– Нет. Идеальное экранирование. Радиоволны не проходят.
– Какое-то специальное покрытие?
– Скорее всего обычная металлическая сетка в стенах. Заземленная.
Миша хмыкнул, уязвленный тем, что эту простую мысль подсказал ему компьютер.
– Именно поэтому сканирование пространства за стенами полости невозможно, – добавил «бортач».
Он ни в коем случае не мог считаться искином – искусственным интеллектом, но был оснащен сложной интерактивной программой, позволяющей предвосхищать вопросы оператора, из-за чего и возникала иногда иллюзия общения чуть ли не с разумным существом.
– М-да, – сказала Маша. – Это я удачно на прогулку слетала. Развеялась, е-мое. Новые впечатления и все такое. По полной программе.
– Извини, – тяжело вздохнул Миша.
– Брось, ты-то здесь при чем? Самой нужно было головой думать, а не… Погоди, – Маша замолчала, пораженная неожиданно пришедшей мыслью.
– Что?
– А вдруг база уже уничтожена, и мы – единственные, оставшиеся в живых? – громко прошептала она. – Тогда получается, что ты – мой спаситель. Ой, мамочки…
Маша не была склонна к бабским истерикам и всегда гордилась выдержкой и самообладанием. Впрочем, будь иначе, она вряд ли попала бы на Тритон. Но тут ее накрыло и заколбасило так, что только держись. Она и держалась. Секунд тридцать. А затем в голос, с подвываниями и всхлипываниями, разревелась прямо на Мишиной груди. Справедливости ради следует отметить, что истерика длилась недолго, и уже через пару минут, приняв легкое успокоительное из корабельной аптечки, врач первой категории Мария Наумовна Александрова вернула себе способность более-менее ясно мыслить и здраво рассуждать.