Министерство мокрых дел
Шрифт:
– И ни о какой вербовке…
– Хорошо, вербовку я вычеркиваю, – великодушно пошел на попятную полковник и вычеркнул из текста несколько строк.
– Подписывайте! – требовательно сказал он.
– И сообщать…
– Что вас еще не устраивает?
– Сообщать, говорю, не буду. О том, что становится известным.
– Ну, знаете ли! – обиделся полковник.
– Вы специально!..
– Что – «специально»?
– Все подстроили! Чтобы завербовать!
– Тут вы не правы, – сообщил человек в штатском, но из текста вычеркнул
Придвинул бумажный лист к собеседнику. Загоркин скосил глаза, пытаясь прочитать текст. А текста как такового и не было. Лист был испещрен одной-единственной фразой, повторенной многократно: «Любите ли вы смотреть программу «Вот так история!»?» Загоркин перестал дышать и поднял глаза. «Полковник» смотрел на него, широко улыбаясь. За его спиной маячило зеркало – такая узнаваемая деталь интерьера. Загоркин выхватил из-под себя стул и швырнул его. «Полковник» пригнулся. Но целился Загоркин не в него, а в то самое зеркало. Раздался звон стекла. Наш оператор едва успел отскочить в сторону.
– Псих! – оценил оператор. – Чуть камеру мне не расшиб.
– Кажется, они поссорятся, – сказал Толик.
Мы сидели в припаркованной у аэропорта машине, ожидая подзадержавшихся участников сегодняшних съемок.
– Кто поссорится? – не понял Демин.
– Эти двое, что из Италии прилетели. Загоркин рвет и мечет, – засмеялся Толик. – Как интересно было за ним наблюдать!
– За Загоркиным?
– Ну! Я и про обязанности свои позабыл. Комедия, честное слово. Ну почему люди всегда так реагируют?
– Как?
– Теряются.
– А ты бы не растерялся?
– Не знаю, – признался Толик.
Он счастливо вздохнул.
– Мне нравится работать с вами. Такого ни в одном кино не увидишь, как у вас на съемочной площадке. Лица без грима. Все, как в жизни.
– То ты еще ни разу в переплет не попадал, – хмыкнул Демин. – Оператора нашего вон сегодня едва стулом не зашибло.
– Да, жалко, я не видел.
– Налюбуешься, – пообещал Демин. – Все заснято на пленку.
– Наблюдать интересно, – признал Толик. – Вроде люди и при положении, и в возрасте, а чуть что – реакция самая непредсказуемая.
– Как в зоопарке, – буркнул Демин.
– Да. Зверинец, только людской.
– А ты наблюдатель, да? – осведомился я у Толика.
– В общем, да, – признал он. – А что?
– Ничего.
Просто я вспомнил Самсонова. Этот человек, когда-то придумавший нашу программу, тоже очень любил наблюдать. Он был естествоиспытателем, отслеживающим поведение букашек. А букашками для него были все вокруг. Он часто делал людям больно, чтобы посмотреть, какова будет их реакция.
– Каждый человек воображает о себе невесть что, – сообщил итог своих жизненных наблюдений Толик. – А чуть копнешь – там такое обнаруживается!
– Какое? – заинтересовался Демин.
– Настоящие
– Кстати! – вспомнил Демин и обернулся ко мне. – Забыл тебе сказать. Пришли деньги за рекламу, я поднял все бумаги – а у нас с этими ребятами договора на размещение рекламы нет.
– Договора нет, а деньги перечислены?
– А я тебе о чем говорю!
– Что за фирма?
– «Союзпродукт».
Я не смог удержать вздоха.
– Отправишь эти деньги обратно, – распорядился я. – Считай, что они перечислены нам ошибочно.
– Ты что, командир? Заболел? – озаботился моим состоянием Демин. – Это же деньги! День-ги! Кто же от них отказывается?
– Мы отказываемся, Илья. Делай, что я тебе сказал.
Илья недовольно засопел, но перечить не стал.
А деньги пришли от Бориса. Он делал вид, что мы с ним все-таки договорились, и явно надеялся, что и я свою часть «работы» выполню. Пошпионю за Ольгой.
– Вот ты говоришь – наши съемки, – сказал я Толику со вздохом. – А жизнь иногда по таким сценариям развивается, что куда там нашим придуманным историям!
Ольга, как я узнал, преподавала на каких-то бизнес-курсах, которых в последнее время расплодилось превеликое множество. Курсы размещались в кирпичной трехэтажке бывшего ПТУ. Я приехал туда в конце дня. По моим прикидкам, минут через двадцать Ольга должна была освободиться.
Улица была почти пустынна. Я по привычке посмотрел в зеркало заднего вида, но зеленого «Фольксвагена» не было. Он исчез с того самого дня, когда мы мило побеседовали с Борисом. Наверное, он, сняв слежку, демонстрировал мне свое расположение.
Прошли мимо две старушки. Одна из них опиралась на палочку. На лавочке у подъезда ближайшего дома курил сигарету пацан, еще школьник, наверное. Старушки прошли мимо него, покосились, что-то сказали друг другу. Не одобряют. Оно понятно, молодежь нынче пошла не та.
Я приехал сюда, потому что очень хотел увидеть Ольгу. И еще – убедиться в том, что с ней все в порядке. Тревога, связанная с ней, была неосознанной, хотя я точно мог сказать, с какого именно момента стал чувствовать дискомфорт. С последней встречи с Борисом. До тех пор я жил, считая, что все идет как прежде. День сменяет день, жизнь течет по привычному руслу. Трагедия, случившаяся в банке, не забылась, конечно, но будто отодвинулась, ее заслонили более поздние события. И вдруг, в момент той самой встречи в летнем кафе, я обнаружил, что совсем рядом что-то происходит. От этого «что-то» веяло всеобщей подозрительностью, жестокостью и всеми теми вещами, которых нормальный человек всегда старается избегать. Я видел глаза Бориса. В его взгляде застыла холодная решимость и совершенно не угадывалось жалости. А жертвой он выбрал Ольгу. Наверное, поэтому я сюда и приехал. Хотя и не отдавал себе в этом отчета.