Министерство справедливости
Шрифт:
Нас разделял столик – никак не больше метра в ширину. Я осторожно приоткрыл ма-а-аленькую щелочку у себя в мозгу, задержал дыхание, еще раз прислушался к ощущениям. Нет, точно не конторский. Но на службе. И пусть. Я-то – на отдыхе, у меня и справка есть. Надо бы еще накопить слюней для наглядности, а пока задвинуть ему из Омара Хайяма.
– Небо, твоими веленьями я недоволен, я недостоин оков твоих, слаб я и болен, – с выражением проговорил я. – Ты благосклонно к безумным… – Я перевел дыхание.
– Может, перейдем на прозу? – мягко спросил гость, вклиниваясь в мою декламацию.
– …и неблагородным, – упрямо продолжил я. – Погляди, я безумен. В себе я не волен…
Теперь я нарочно сделал паузу, чтобы Сергей Петрович мог вставить реплику. Я надеялся немного подразнить его классикой, но у моего нового знакомого нервы оказались крепкие.
– Будь по-вашему, – сказал он. – Стихи, проза – мне все равно, сгодится любая форма общения. Мы оба знаем, что вы не безумны. И, в отличие от ваших соседей, явились сюда по доброй воле. С позиций клинической психиатрии вы вполне здоровы.
Такая нечуткость собеседника меня огорчила. Не ему, гаду, решать, псих я или не псих.
– Нет, я очень и очень болен, – сварливым тоном возразил я. – Сам не знаю, откуда взялась эта боль. Говорю вам, я чокнутый. Опасный для окружающих вице-король Индии. Могу любого покусать, и мне ничего не будет. Где мои абреки и кунаки? Где слоны?
Гость терпеливо дослушал мою байду и попросил:
– Роман Ильич, не надо больше цитат, мы теряем время. Я ведь тоже читал «Золотого теленка». Вам не хуже меня известно, что в Индии давно нет вице-королей. Кроме того, в здешней истории болезни не говорится, что вы буйный. И мания записана совсем другая.
– Ах, ну да, немного напутал, – высокомерно отмахнулся я. – В самом деле, другая. Я не король и не вице, а бывший президент России. Отбыл два полных срока, навел порядок и улетел на звездолете «Заря» в созвездие Кассиопеи. И, кстати, лечу до сих пор. А значит, вы – моя галлюцинация, вызванная клаустрофобией и авитаминозом… Уйди, противная! Брысь! – Я взмахнул рукой и пустил по бороде давно накопленные слюни.
Обычно такие штуки производят впечатление, но я недооценил Сергея Петровича. Ловким жестом фокусника он тотчас же выхватил откуда-то целый рулон бумажных полотенец.
– Спокойнее, спокойнее… – Оторвав белый квадрат, он перегнулся через стол и – раз-раз – сноровисто отер мою заплеванную бороду. После чего рулон опять исчез. – Роман Ильич, ну пожалуйста, давайте сократим увертюру. Я ведь здесь не просто так.
Черт с тобой, устало подумал я. Люди при исполнении – самые настырные. Их проще выслушать, чем выгнать. Пусть отболтает свое и уходит, а то завтрак уже – вот-вот. На горизонте маячит запеканка, которую неловко заставлять ждать. Сама себя она не съест.
– Ладно, – сказал я. – Так для чего вы явились? И давайте без предисловий, сразу к сути.
Гость выложил на стол большой конверт, но открывать пока не стал. Сказал:
– Несколько дней назад в городе Дарвине погиб мистер Энтони Хиггинс. Несчастный случай. На голову вот этого джентльмена упал бак с мусором. Поглядите.
Из конверта выпорхнуло фото: неизвестный дедок в бейсболке и спортивном костюме.
– И что? – удивился я. – Зачем мне, психу,
Рядом с первым снимком тотчас же возник еще один. На нем был запечатлен пожилой мужчина в форме с генеральскими погонами. Я понял, что второй откуда-то мне знаком. Но тогда, получается, знаком и первый. Поскольку человек был одним и тем же.
– Между этими фотографиями около шести месяцев, – пояснил Сергей Петрович. – Паспорт на имя Энтони Хиггинса – фальшивка. Раньше его звали Антон Качай. Он был замминистра внутренних дел России. Вы ведь помните о той свалке возле Красноярска?
Я молча кивнул, потому что сразу вспомнил – и свалку, и генерал-лейтенанта. Примерно за год до моего переселения в лечебницу о событиях в тех краях довольно много писали. Точнее, много писали в блогах, а в официальных новостях про царь-свалку рассказывали с неохотой. На том полигоне, куда мусор свозили отовсюду, правила безопасности не выполнялись совсем. Свалка жутко пылила и воняла. Когда ветер дул в сторону города, в палатах реанимации не хватало коек. Число онкозаболеваний зашкаливало. В итоге ужасная статистика все-таки выплыла, дело дошло до разборок в ООН. Зашевелилась, наконец, Всемирная организация здравоохранения, пообещав прислать инспекцию…
– И про пожар вы, значит, помните?
Я снова кивнул. А то как же! За два дня до прибытия инспекторов свалку подожгли, заметая следы. Вопреки прогнозам ветер вскоре переменился, и близлежащее село выгорело на две трети. В новостях сообщали о сотне погибших, однако в блогах это число умножали на десять. Быстро выяснилось, что владел полигоном – через подставные фирмы на Карибах – тот самый замминистра Антон Качай. Он, скорее всего, и отдал приказ о поджоге. Виновными, однако, признали каких-то местных бомжей, а генерал-лейтенанта даже не уволили из МВД. Да что там «не уволили» – мусорный король не получил даже крошечного выговора… Сразу после Славной Революции 4 декабря Качай быстренько исчез – слинял куда-то из России. Но теперь, как видим, нашелся.
– Теперь понимаете, зачем я здесь? – Сергей Петрович испытующе глянул на меня.
Ой как глупо, подумал я. И какая у него будет следующая реплика? «Вы и убили-с»?
Не ожидал. За кого же этот новоявленный Порфирий Петрович меня принимает? За супермена, что ли? Надо ему объяснить как можно доходчивее, насколько он неправ. Плохо, когда люди тебя недооценивают. Но когда переоценивают – совсем беда.
– Город Дарвин – он где-то в Новой Зеландии? – поинтересовался я. – Так?
– Где-то в Австралии, – уточнил гость, продолжая сверлить меня глазами.
– Тем более. – Я вздохнул. – Вы что же, и правда решили, что это я его? Вслепую, без ментальной подзарядки, за много тысяч километров? Даже если бы я не сидел на транках последние полгода, ваши подозрения были бы, извините за прямоту, полной херней. Такие расстояния по плечу лишь героям из комиксов, но я не герой, а мы с вами – не в комиксах. И раз уж вы откуда-то знаете о некоторых… э-э… особенностях моего организма, вы обязаны знать и мой максимальный… э-э… радиус действия.
Сергей Петрович сложил фотографии обратно в конверт, а конверт спрятал.