Минзаг "Марти"
Шрифт:
— Веревкин! У тебя было 110 снарядов. Это 110 лодок. Остальных дави корпусом и расстреливай из ружей. У тебя на борту три двухстволки и на них по сотне патронов. Индейцы пусть мечут гранаты. Сами не высовывайтесь. Стреляйте из ружей через пушечные порты. А то постреляют вас туземцы из луков. Потери нам не нужны. Как понял? Прием.
— Ясно Вас понял, товарищ адмирал! Не волнуйтесь, все сделаем в лучшем виде. — Веревкин слышал сообщение с Марти и сделал правильные выводы. Двенадцати узловой полный ход Чапаева вполне позволяет давить индейские каноэ
Чапаев прекратил стрельбу и ринулся в гущу лодок. Снарядов оставалось еще больше половины. Индейцы разместились вдоль бортов с ручными гранатами в руках. Жаль только, гранат на борту было мало, всего сотня штук. Ну, это еще около сотни лодок. Остальных раздавим корпусом, подумал молодой командир. В начале лодок было примерно две сотни. Полсотни мы уже уничтожили.
Марти повернул на 90 градусов вправо и снова понесся на левый фланг испанского флота. Там повернул еще раз вправо и еще раз прошел перед фронтом флота.
Через час испанский флот, точнее, его остатки, находился в 7 милях от берега. На плаву оставалось не больше трех десятков кораблей. Уцелевшие поставили все паруса и изо всех сил стремились к берегу. С четырех сторон беспорядочное стадо испанцев кромсали Марти и пять парусников. То и дело сверкали вспышки взрывов. Доносились отдаленные, похожие на громовые, раскаты. Жить испанскому флоту оставалось не больше получаса. Но, следом за кораблями тянулась огромная стая шлюпок.
На Свердлове оставались последние снаряды. Фрунзе расстрелял половину боекомплекта.
Чапаев расстрелял все снаряды, разбросал все гранаты и израсходовал все патроны. Веревкин доложил, что около тридцати лодок продолжают рваться к острову. Передовым осталась до берега одна миля. Идут врассыпную. Чапаев сможет утопить корпусом еще только насколько штук.
Мещерский позвонил Сокольскому и передал инициативу на этом направлении берегу. Трехдюймовка с северного мыса открыла огонь по туземным лодкам. Чапаеву приказал идти полным ходом навстречу испанцам и топить корпусом шлюпки. Такой же приказ получил Свердлов.
Варяга и Ленина оторвал от избиения испанцев и приказал идти, развернувшись фронтом на восток. Там он надеялся обнаружить эскадры крупных кораблей противника. На добивании остатков испанского флота остались Марти, Фрунзе и Сталин.
Последняя каракка взорвалась около 14 часов в пяти милях от берега. Огромное стадо шлюпок растянулось на две с половиной мили по фронту и на пять миль в глубину. Сосчитать их было физически невозможно. Но, Мещерский примерно оценил их количество более чем в полтысячи штук. Все были перегружены. Испанцы подбирали из воды своих утопающих. На "поле" боя подтянулся Чапаев. Марти и четыре парусника принялись без выстрелов топтать шлюпки.
Капитан Ленина Мякишев вскоре доложил, что наблюдает на востоке большое количество парусов. Удаление от острова — 21 миля. А вот и крупные корабли нашлись! — подумал Мещерский. Замысел испанского адмирала стал ему ясен. Первым эшелоном кораблей вместе с индейцами прижать
Адмирал приказал Ленину и Варягу сблизиться с испанцами и завязать бой.
Позвонил Сокольский, доложил, что до берега дошли четыре туземных лодки. Еще сколько-то туземцев доберутся до берега вплавь. Места высадки накрыли из миномета. К ним выдвинут туземный погранотряд. Туземцы должны справиться.
Пять кораблей на полном ходу топтались среди шлюпок, как слоны в посудной лавке. Особенно хорошо получалось у Марти. Он топил шлюпки не только корпусом, но и крутыми волнами из-под форштевня. На удалении до 20 метров от борта корабля шлюпки переворачивались. Испанцы палили по кораблям из аркебуз.
Мещерский приказал парусникам расстрелять все снаряды по передовым шлюпкам. Вторичные снаряды завод перезарядит. А с главными силами испанцев справятся штатной артиллерией Марти и Ленин с Варягом.
От полученного приказа адмирала командир Сталина мамлей Тюленев испытал смешанные чувства. К разгрому испанского флота Сталин опоздал. Успел расстрелять около тридцати снарядов и утопить девять парусников, когда все испанцы закончились. Артиллеристы не успели настреляться вволю. Теперь появилась возможность отыграться на шлюпках. Свердлов уже расстрелял по испанцам весь боекомплект. Чапаев тоже расстрелял все снаряды по туземным лодкам. У Фрунзе снарядов осталось совсем мало. Зато у Сталина их было еще больше восьми десятков.
Правда, в момент получения приказа Сталин таранил шлюпки в самом хвосте стада. Тюленев надеялся, что адмирал пошлет Сталина навстречу второй группе испанских кораблей, хотя и опасался, что, пока тихоходный галеон дойдет до испанцев, его более быстрые и лучше вооруженные собратья уже всех перетопят. А на шлюпках можно будет отыграться по полной. Опять же, предотвратить высадку испанцев на берег — тоже почетная задача. Требовалось только их догнать. Передовым шлюпкам до берега оставалось меньше трех миль. При скорости в три узла — час хода. А Сталин оказался в восьми милях от берега. Чтобы перехватить шлюпки, требовалось поднять все паруса.
Капитан раздумывал недолго. Адмирал перед боем приказал всех испанцев до первых выстрелов загнать в трюмы и маневрировать только под машинами. Однако, юнги — индейцы будут возиться с парусами слишком долго. Тюленев выстроил вооруженных юнг вокруг кормового трюмного люка, снял с него запор и приказал испанцам подняться на палубу. Вылезшие наверх моряки, попав из полутемного трюма на яркое солнце, удивленно осматривались вокруг, жмурясь и прикрывая глаза от солнца ладонями. Окружающий пейзаж впечатлял. Вся поверхность океана была густо усеяна шлюпками. Там и сям из воды торчали высокие кормовые надстройки кораблей и мачты с обвисшими парусами. Деревянные парусники тонули медленно и неохотно.