Мир без Солнца
Шрифт:
И самый главный вопрос: почему их встретили, как врагов? Какие на то имелись основания?
– Зачем ты спрашивал у охранника, какой сейчас год? – подал голос из темноты Майский.
Дугин услышал, как тихо скрипнула койка, и понял, что Майский наконец-то перестал ходить от стены к двери.
– Хочу убедиться в том, что мы вернулись в свое время, – угрюмо ответил Дугин.
– Теория временного сдвига, предложенная господином Кийском… – Майский презрительно фыркнул. – Я полагал, что ты достаточно серьезный ученый для того, чтобы не
– Тогда, будь добр, объясни мне, что происходит?
– У меня имеется несколько равно недоказуемых гипотез, – напыщенно произнес Майский.
– Например?
– Полковник Глант мог сойти с ума и захватить власть на станции.
– Интересно, как его безумие могло привести к тому, что выход из Лабиринта оказался под полом казарменного корпуса? – саркастически поинтересовался Дугин.
– А как ты сам это объяснишь? – в голосе Майского отчетливо прозвучала обида.
– Я этого объяснить не могу, – честно признался Дугин. – Я этого просто не понимаю.
Майский снова фыркнул. Для ученого самый простой способ уйти от прямого ответа – сослаться на недостаток фактов. Или на их недостоверность. Или на то и другое одновременно.
– Я хочу есть, – объявил Майский спустя пару минут. – Интересно, нас здесь собираются кормить?
– Спроси у охранника, – посоветовал Дугин.
– Мне нужен свет, – капризным голосом произнес Майский.
Дугин решил не спорить. Достав из кармана фонарик, он включил его и передал Майскому.
Подойдя к двери, Майский деликатно постучал в нее согнутыми пальцами.
– Охранник, – негромко позвал он.
– Ну, что там еще? – послышался из-за двери недовольный голос.
– Обед будет? – спросил Майский.
Ответа не последовало.
Однако спустя какое-то время приоткрылся дверной «глазок».
– Отойдите от двери и сядьте на свои койки, – приказал охранник.
Майский что-то недовольно пробурчал, но приказание выполнил.
– Оставайтесь на месте, пока будет открыта дверь, – предупредил охранник, после чего загремел дверной запор.
Дверь чуть приоткрылась. На фоне освещенного тусклым, желтоватым светом дверного проема возник силуэт охранника. Присев на корточки, он поставил на пол небольшой лоток и толкнул его в камеру, после чего дверь снова закрылась.
Майский вскочил со своего места и, подбежав к лотку, направил на него луч фонарика.
– Это что еще такое? – недоумевающе произнес он.
Подхватив лоток, он переставил его на край койки, занятой Дугиным.
– Ты полагаешь, это еда? – поинтересовался у своего сокамерника Майский.
Дугин бросил равнодушный взгляд на лоток, в котором находились пластиковая бутылочка с минеральной водой объемом в триста миллилитров и небольшая пачка галет в водонепроницаемой упаковке.
– Это из армейского рациона, – объяснил Дугин.
– Нет, – Майский решительно отодвинул лоток подальше от себя, – такая еда не по мне. Своих подчиненных полковник Глант может травить чем ему вздумается, а я для себя требую нормальную, полноценную пищу!
На протяжении последней тирады Майский постоянно повышал голос, и под конец он уже почти кричал.
– В чем дело? – раздался из-за двери голос охранника.
– Я требую еду из столовой! – гневно прокричал Майский, подбежав к запертой двери. – Вы слышите, черт вас дери, мне нужна нормальная человеческая еда!
– Вы получили еду, – невозмутимо спокойным голосом ответил охранник. – Это все, что я могу вам предложить. Имейте в виду, что это суточная норма на двоих.
– Что?! – вне себя от возмущения завопил Майский. – Вы что, издеваться вздумали?!
Ему никто не ответил.
Майский продолжал неистово орать под дверью, осыпая проклятиями как самого охранника, так и всех его командиров, вплоть до полковника Гланта, для которого он приберег особо красочные эпитеты. Конец своему сольному выступлению он положил только минут через пять, когда убедился в том, что ни один из охранников не проявляет к нему ни малейшего интереса.
– Дай фонарь, – сказал Дугин, когда наступила тишина.
– Что? – Майский автоматически перенес свое раздражение с железной двери на более подходящий объект.
Дугин не стал терять время на разговоры. Он просто встал и забрал фонарь из руки Майского.
– Какого черта! – возмущенно заорал Майский.
Не обращая на него внимания, Дугин сел на прежнее место, взял из лотка упаковку галет и посветил на нее фонариком.
– Это энергетические галеты, – сказал он спустя какое– то время. – Четырех штук достаточно человеку на день. В упаковке восемь штук, – как раз на двоих.
Дугин раскрыл пачку, достал из нее тонкую квадратную галету и осторожно понюхал ее. Запах был чуть кисловатый. Дугин откусил уголок. Галета оказалась совершенно безвкусной и невозможно сухой.
– Вполне съедобно, – Дугин пожал плечами и откусил еще кусочек.
Майский сел на койку и тоже взял галету из пачки.
Однако ему еда из армейского рациона пришлась не по вкусу. Едва надкусив галету, профессор скривился от отвращения.
– Гадость какая!
Майский выхватил из лотка бутылку с минеральной водой. Сделав большой глоток, он тут же подбежал к биотуалету и, откинув крышку, выплюнул все, что у него было во рту.
– Вода соленая! – Он протянул Дугину бутылку, предлагая ему самому убедиться в том, что так оно и есть.
Дугин отхлебнул немного воды из бутылки, подержал ее во рту, чтобы почувствовать вкус, а затем проглотил.
– Вода специально слегка подсолена, чтобы меньше хотелось пить, – объяснил он Майскому. – Это же армейский рацион.
– К черту рацион! – протестующе взмахнул рукой Майский. – Я хочу нормальную еду и пресную воду!
– Боюсь, что ничего другого мы не получим, – заметил Дугин. – Да и ту воду, что есть, – он сделал еще один небольшой глоток из бутылки, – следует беречь.