Мир без Солнца
Шрифт:
Наконец командир легионеров снял с головы шлем и положил его на согнутую в локте левую руку. Правую руку он вскинул вверх и что-то громко произнес на весьма приятно звучащем, но, к сожалению, совершенно чужом языке.
Кийск сделал шаг вперед, улыбнулся и с сожалением развел руками:
– Простите, но ваша речь нам незнакома. Если бы мы могли поговорить на общегалактическом…
– Господин Кийск! – с возмущением произнес за спиной Кийска Леру. – Не позорьте нас! Это человек говорит на латыни!
– На латыни? –
Название языка ровным счетом ни о чем ему не говорило.
– Латынь! – едва ли не с благоговением произнес Леру. – Праматерь многих земных языков!
– Превосходно, – не без сарказма улыбнулся Кийск. – Если бы еще кто-нибудь из нас умел на нем говорить…
Леру гордо вскинул подбородок:
– Для философа не знать латынь было бы позором!
Кийск недоверчиво посмотрел на Леру.
– Вы хотите сказать, что поняли слова этого человека?
– Он поинтересовался, подданными какой империи мы являемся.
Кийск искоса взглянул на командира легионеров, молча ожидавшего ответа на свой вопрос. Вид у него был гордый и независимый. Но при этом он не пытался демонстрировать собственное превосходство, хотя его отряд по численности почти в десять раз превосходил группу Кийска. Да и вооружены легионеры были не в пример лучше.
– И что, по-вашему, мы должны ему ответить? – спросил Кийск у Леру.
– Вы позволите мне вести переговоры от вашего имени? – осведомился философ.
– Конечно, – Кийск сделал приглашающий жест рукой. – Боюсь, что, кроме вас, никто не сможет найти общий язык с этими людьми.
– По-моему, настроены они вполне дружелюбно, – сказал Леру, после чего повернулся в сторону командира отряда и что-то произнес на том же языке, на котором говорил римлянин.
Тот улыбнулся и что-то ответил.
– Что вы ему сказали? – тут же спросил у философа Кийск.
– Я сказал, что мы так же, как и они, затерялись во времени и пространстве, – перевел свои слова Леру. – И предложил вместе искать выход. Командир отряда с благодарностью принял наше предложение.
Командир легионеров снова произнес какую-то короткую фразу.
Леру ответил ему, указав при этом на Кийска.
Не дожидаясь новых вопросов Кийска, он тут же прокомментировал:
– Командира двенадцатой центурии, которого мы имеем честь перед собой лицезреть, зовут Сервий Плавт. Я в ответ сказал, что нашим предводителем являетесь вы.
Сервий Плавт перевел взгляд на Кийска и, вскинув руку в приветственном жесте, слегка наклонил голову. Кийск улыбнулся и со словами: «Очень приятно», – тоже поклонился центуриону.
Плавт вновь что-то сказал. На этот раз фраза была значительно длиннее предыдущей.
Леру еще не успел перевести слова центуриона, как вдруг вскочил на ноги Бергсон. Вскинув руки над головой, он кинулся в сторону Плавта с криками:
– Я сдаюсь! Сдаюсь! Не убивайте меня!..
Центурион сделал шаг назад и схватился за рукоятку меча. Одновременно опустили копья пятеро стоявших в первой шеренге легионеров.
Рахимбаев успел перехватить Бергсона прежде, чем тот добежал до римлян. Схватив техника за плечи, он повалил его на песок.
– Свяжите его! – приказал десантникам Кийск. – Объясни центуриону, что этот человек сумасшедший, – велел он Леру.
Леру, извинительно улыбнувшись, развел руками и перевел Плавту слова Кийска.
Центурион прикусил губу и, бросив неприязненный взгляд на Бергсона, которого со связанными за спиной руками оттаскивали в сторону десантники, что-то сказал философу. Голос его звучал недовольно, но рукоятку меча он все же отпустил. И сделал знак своим солдатам, велев им поднять копья.
– Он говорит, что безумцам не место среди нормальных людей, – перевел слова центуриона Леру. – И предлагает убить Бергсона. – Понимая, какой ответ даст Кийск на подобное предложение, Леру счел нужным добавить: – Сервий Плавт искренне полагает, что так будет лучше для самого безумца.
– Скажи ему, что нам известно, как привести голову несчастного в порядок, – ответил Кийск.
– Центурион Плавт говорит, что их удивляет этот странный мир, в котором никогда не восходит солнце. – Леру перевел сказанное Плавтом до того, как Бергсон кинулся к легионерам. – Он не может точно сказать, как долго они находились в пути, но переход был долгим, и его люди устали. Центурион спрашивает, нет ли у нас воды, которой мы могли бы с ними поделиться.
– Да, конечно! – Кийск поднял с песка канистру с водой и, подойдя к центуриону, протянул ее Плавту.
Римлянин с недоумением посмотрел вначале на канистру, а затем на Кийска, после чего перевел взгляд на Леру.
Леру произнес небольшую фразу на понятном центуриону языке. Сервий Плавт улыбнулся, взял из рук Кийска канистру с водой и что-то сказал. На этот раз Кийску не потребовался переводчик, чтобы понять, что это были слова благодарности.
– Скажите им, что воды и пищи у нас немного, – обратился к Леру Кийск. – Но до нашего дома не так далеко. И там у нас имеется все необходимое, в том числе и лекарства, чтобы вылечить их раны.
– Вы хотите отвести их на станцию? – Кийску показалось, что он услышал в словах философа удивление.
– А вы полагаете, что нам следует бросить их здесь, оставив полторы канистры воды на сорок человек?
– Я не то хотел сказать, – протестующе взмахнул рукой Леру. – Вам не кажется странным, что рядом с нами оказались люди из второго-третьего века до нашей эры?
– Не более странно, чем то, что здесь оказались мы, – ответил Кийск. После небольшой, почти незаметной паузы он добавил: – Лабиринт способен и не на такие трюки.