Мир человека в слове Древней Руси
Шрифт:
Тамерлан «не цесарь б родомъ, ни сынъ цесаревъ, ни плмяни цесарьска...» (Пов. Темир, с. 230), т. е. ни по рождению, ни по родству не имел права на власть. После взятия Царьграда турками в 1453 г. царица бежала «в Аммарию къ племяномъ» (Пов. взят. Царьград., с. 260), т. е. к своим родичам. Позже во всех судебниках племя — живущие одновременно родичи: «а будеть у зорника братъ или иное племя» (Пск. Судн. гр., с. 19), «ження мать или сестра или иное племя» (там же, с. 20), но: «что дасть своею рукою племяннику своему» (с. 22), хотя даже племянник еще предстает как родич в виде одного из членов племени; так же и в «Судебнике 1497 года» неоднократно. Только в «Уложении 1649 года» впервые находим разграничение племени и племянников: племя — родные, племянник — сын брата: «Къ суду присылати сына или племянника» (с. 38).
Иначе и быть не могло, поскольку
Еще тверже различие между родом и племенем осознавалось в Древней Руси. Историк говорит, будто в «Повести временных лет» не используется термин племя, а употребляется лишь слово родъ (Мавродин, 1978, с. 65—66). Лингвист же замечает, что в этом важном источнике слово племя упомянуто восемь раз, шесть из них — в цитатах и дважды в самостоятельном тексте: «ни племене ни наслдка» (Лавр, лет., л. 46) и «два мужа не племене его» (л. 76), оно обозначает здесь родичей. Но и термин родъ обычно встречается в цитатах так же часто — десять раз, в таком же значении, какое свойственно слову колно, т. е. phl. Однажды (Лавр. лет., л. 75) родъ — "родина" (Львов, 1975, с. 237). Дело, оказывается, не в пренебрежении словом, а в той реальной жизни, которую год за годом описывает летописец: родственные связи людей еще настолько конкретны и у всех в памяти, что лишь в исключительных случаях требуют уточнения особым словом.
Многозначность современного слова род приводит к путанице в толкованиях тех отношений, которые свойственны были людям Древней Руси. Для К. С. Аксакова, например, племя — приплод, а род — семья, потому что в современном ему языке возможно такое значение слова. Отношение между родом и племенем перевернуто прямо противоположным образом на основе предвзятой идеи, согласно которой «у славян родового быта не было, а выступают определенно семья и община» (Аксаков, 1861, с. 67). Но история слов показывает, что представления родового быта очень долго сохранялись и в социальной жизни, и в языке.
Э. Бенвенист (1969, I, с. 293; ср. с. 366) выявил в древнейших отношениях индоевропейцев четыре круга социальной принадлежности: g'enos — семья, фратрия — братство («клан»), еще шире филы — трибы и, наконец, страна. Было бы интересно проследить соответствия этой обобщающей схеме в социальной терминологии славян, но к такой работе лингвисты пока не готовы. Ясны последние звенья цепи — страна и филы, т. е. племена и сородичи (Ягич, 1913, с. 353, 355, 446). С фратрией явно соотносится дом, а с g'enos — род и семья, но может быть и род как семья. Чем дальше углубимся в древний социальный быт, те.м больше загадок. В восходящие к глубокой старине таинственные для нас связи и отношения трудно проникнуть извне, да еще столетия спустя.
Если расположить слова-понятия в исторической перспективе, окажется, что родственные группы таких слов создавались почти в одно время, получали одинаковые грамматические приметы (либо одна основа, либо один суффикс и т.п.). Представим себе последовательность развития этих слов, взяв за основу прекрасную книгу О. Н. Трубачева о славянских терминах родства (Трубачев, 1959).
Самые древние слова-понятия о членах семьи входили в архаический тип склонения с основой на -er; вот этот ряд: мать, отец, сын, дочь, брат, сестра; все слова — названия кровных степеней родства. В современном литературном русском языке не все они сохранились в исконной форме, поэтому приведем реконструированные формы их (на основании других индоевропейских языков): *mater, *fater, *puer, *duhiter, *brater, *suesor. У большинства этих слов корень долгий, кроме тех наименований, которые обозначают лиц младшей женской линии.
По-видимому, были и другие обозначения родственников по крови, теперь уже неизвестные или изменившие свое значение. Например, понятие «сын» в различных языках получило разные именования, потому что каждый из них сохранил в качестве основного один какой-либо термин из числа других, первоначально возможных: *sunus "рожденный (матерью)" из эпохи матриархата (ср. русское сын), *puer "зачатый (отцом)" из эпохи патриархата (ср. древнеиндийское putra). В нашем ряду было и еще одно слово — *daiuer "дитя, мальчик"; впоследствии оно, изменяясь фонетически, дало известное многим деверь "брат мужа" (обычно это — младший брат, который в роду обладал правами сына), последнее отражает родство в семье, в которую входила невеста.
До того, как все приведенные слова стали обозначать термины родства, они могли употребляться и в иных значениях. Некоторые ученые полагают, что названия отца и матери — это древнейшие названия мужчины и женщины (в их отличии друг от друга). Они образовались с помощью древнейшего суффикса -ter; впоследствии, также отчасти изменившись в форме, этот суффикс стал обозначать любое действующее лицо (у славян это суффикс – тель, ср. деятель). Другие же слова этого ряда развили совершенно иной суффикс, у славян он известен как – арь (токарь). Последний тоже обозначает действующее лицо, только рангом пониже, — не "творец", а "исполнитель", ср. пекарь, пахарь и т. д.
Однако вернемся к терминам кровного родства. Здесь нет никаких степеней, каждый член рода противопоставлен другому и всем остальным как цельность другой конкретной цельности, и потому является это всегда попарно: мать и отец, брат и сестра, сын и дочь, или: мать и дочь, отец и сын — как угодно, в любых отношениях, как в данный момент нужно для разговора. Разные названия ребенка были также всего лишь разными определениями «сына» — одного и того же мальчика; например, брат — всего лишь мужской член рода, а не термин родства. Было время, когда каждый член рода и был твоим братом; каждая сестра — также всего лишь «женщина (своей) крови». Воспринимаемые теперь термины родства прошли длительный путь развития и разных замен, отбора одного лишь слова из многих; и каждый раз социальная структура общества определяла смысл слова, древнего и постоянного в языке слова, — смысл, который в различных обстоятельствах жизни изменялся, и слово становилось термином родства.
Многие ступени этого развития восстановить нельзя, потому что древние отношения оказались перекрыты более поздними системами. Но если бы все-таки нам захотелось проникнуть в глубь вещей, мы увидели бы (как на это и указывает история рассматриваемых слов), что термин сын самый новый в ряду других обозначений мальчика, термин брат скорее социальный, чем родственный, и т. д.
При этом родство по женской линии обозначилось раньше, чем родство по мужской. На это указывает совместная принадлежность слов «женского ряда» к древнейшим типам склонения с основой на гласный *-u: *zъly — золовка "сестра мужа", *svekry — свекровь "мать мужа", *jetry — ятровь "жена брата", а также нестера "племянница" (дочь мужа или брата) — слово с тем же формальным показателем, что и слова самой древней группы терминов родства по крови.