Мир, где все наоборот
Шрифт:
Джек не ошибся. Долго ждать не пришлось.
Глава 7
– Ну, Сан Саныч, ты нас всех пристыдил своими успехами! – молодой парень в скучном сером костюме под стать своему невыразительному лицу похлопал по плечу старшего коллегу. Тот уныло кивнул, налил из кулера холодной воды и молча уселся за рабочий стол. Отодвинул ребром ладони стопку документов, освобождая место для стаканчика.
– Нет, ты скажи, как ты умудряешься из месяца в месяц бить рекорды продаж? – молодой сотрудник был явно настроен на разговор. Он навис над столом, испытующе глядя на коллегу близко посаженными глазами.
– Везение, – отмахнулся
Диалог происходил в офисе фирмы-дистрибьютора импортной сантехники, куда Александр Александрович Тубис устроился полгода назад менеджером по продажам. Было ему сорок лет, хотя все давали не больше тридцати двух. Где бы он ни работал (а за свою трудовую деятельность сменил он больше десятка компаний), его везде называли не иначе как Сан Саныч. То ли потому, что имя-отчество говорящие, то ли потому, что выглядел он, несмотря на моложавость, внушительно и при этом по-свойски. Словоохотливостью он не отличался, предпочитал роль слушателя. Чужим речам внимал бесстрастно, комментировал их редко и только по существу, в связи с чем быстро приобретал имидж человека мудрого, к которому не грешно за советом обратиться. Впрочем, советы он давал крайне неохотно, искренне недоумевая, зачем его трогают.
С таким не слишком коммуникабельным характером вдвойне удивляли его навыки продавать что угодно и кому угодно. Менее удачливые сотрудники нет-нет да подсматривали тихонько, как Сан Саныч работал с клиентами. Говорил он мало, пять-десять фраз – самых незамысловатых. В интонации, что ли, дело было? Или в харизме? У редкого покупателя не возникало желания приобрести предлагаемый товар после короткой беседы с приятным, ненавязчивым менеджером.
Словом, работал Сан Саныч успешно, хотя и без особого энтузиазма. Хорошо выполнял свои обязанности, но не рвался вверх по карьерной лестнице. Ему бы побольше амбиций – давно бы занимал приличную должность. Тубис чурался суеты. Он давно разобрался с собственной жизнью, расставил приоритеты и не видел нужды что-то менять. За одним исключением.
– Как будешь Новый год отмечать, Саныч? – парень предпринял последнюю попытку разговорить коллегу.
– Дома.
– В компании?
– Один. – Сан Саныч допил воду и выбросил пластиковый стаканчик в мусорную корзину.
– Как же так? Новый год – и один? Даже мамзель никакую не пригласишь? – молодой сотрудник театрально округлил глаза. – Неужели у такого импозантного мужика нет дамы сердца?
Тубис пожал плечами и открыл на экране таблицу, давая понять, что разговор окончен.
Дама сердца у него была. Давно.
Обычно Сан Саныч на работе задерживался: жил в пригороде, где купил недавно маленькую, но сносную лачугу, по пробкам добираться домой было сущим наказанием. Предпочитал выезжать позже, когда основной поток машин поредеет. Но сегодня он ушел пораньше: хотел заехать в магазин, купить кое-какие вещицы для обустройства домашнего очага.
Ремонту жилища Тубис посвящал все свободное время и находил в этом утонченное удовольствие. По своей натуре он был кочевником, место жительства менял неоднократно. Но каждый раз, приняв решение обосноваться где-то, выкладывался по полной, придавая новому дому уют.
В магазине долго бродил между стеллажами, придирчиво выбирая коврики и подушки. В доме было две комнаты – гостиная и спальня. Их он давно укомплектовал всем необходимым. Мелочи, купленные нынче, предназначались другому помещению.
Подвал он ремонтировал несколько месяцев. Чинил лестницу, перестилал полусгнившие полы, исправлял электропроводку. Делал все самостоятельно, с любовной педантичностью. Большинство людей вряд ли бы вкладывали столько усилий
Путь из города занял три часа: из-за предпраздничной истерии дороги были забиты аномально. Водители спешили, нервничали, перестраивались из ряда в ряд и беспрерывно сигналили. Тубис периодически поглядывал на заднее сиденье, где лежали покупки, и улыбался. Бордовый палас отлично впишется в интерьер новой комнаты.
Домой он добрался в одиннадцатом часу. Ударил морозец, городской шум остался позади, на серо-синем небе проступило несколько звездочек. Мужчина выгрузил поклажу, открыл калитку, скрипнувшую с гостеприимным восторгом, и зашел во двор. Взрослая овчарка Анька радостно залаяла, бросилась к хозяину, как щенок.
– Тише, тише, – притворно сердито пробурчал тот.
Показная строгость собаку не обманула. Она все норовила упереться передними лапами в грудь хозяину и облизать его лицо.
– Фу, уймись ты, уймись, – он увернулся от настойчивой ласки и поднялся на крыльцо. – Обожди, сейчас накормлю.
Услышав в голосе хозяина многообещающие интонации, овчарка коротко гавкнула и села у порога в ожидании лакомства.
Аньку Сан Саныч подобрал на улице. То ли кто-то выкинул кутенка, то ли он просто потерялся – неизвестно. Был он тощий и грязный и жалобно поскуливал сквозь закрытую пасть. Жил тогда Тубис один, противиться неожиданному питомцу было некому. Через пару недель щенок отъелся, оправился. А спустя еще месяц в жизни Тубиса появилась любимая женщина. Глупо связывать два этих события воедино, но вопреки логике он верил: это Анька притянула удачу. Куда бы он ни переезжал, брал овчарку с собой, ни на минуту не допуская мысль оставить ее. Она была больше, чем питомец. Она была талисманом.
Насыпал в миску корма, вынес на улицу. Анька сперва обежала хозяина два раза, проверяя, все ли с ним в порядке, и лишь потом принялась за еду. Несколько минут Сан Саныч наблюдал за ее звонким чавканьем, потом зашел в дом. Наскоро поужинав, спустился в подвал.
Было прохладно: стены-то он утеплил, а вот электрический обогреватель до сих пор не установил. Это был единственный минус. Больше придраться не к чему. На шестнадцати квадратных метрах удалось разместить узкий жесткий диван, круглый столик и два пуфика вместо стульев. В углу от пола до потолка расположилась массивная шведская стенка: пришлось повозиться с ее установкой. Этот компонент интерьера казался лишним и неуместным, но Тубису нравились изделия из металла. Порой он проводил ладонью по гладким стальным прутьям, с удовольствием осязая холодную безупречную поверхность. В такие минуты ему мечталось о чем-то невнятном и далеком, и странная жажда рождалась внутри; хотелось задержаться в этой чарующей дреме подольше, чтобы распробовать ее, вдоволь напиться ею. Вот и сейчас он загляделся на отсвечивающую под искусственным светом конструкцию и задумался, переносясь воспоминаниями в далекое прошлое.
Было это несколько лет назад, а словно целая жизнь минула с тех пор. Стоял пасмурный ноябрьский день, Тубис сидел у окна своей квартиры и с тоской глядел на унылый сквер. Обычно среди редких деревьев непременно кто-то бродил, но сегодняшняя погода не располагала к прогулкам. Люди торопились домой, чтобы забраться в мягкое кресло перед телевизором. Лишь изредка в поле зрения появлялись прохожие – такие же бесцветные и понурые, как окружающая природа, – быстро пересекали сквер и растворялись в городских улицах.