Мир ГП
Шрифт:
Жаль, что на улицу выезжать на нем мне не разрешали. Думаю, что там бы я мог разогнаться, как следует.
Но и так, по дому — было прикольно. Особенно ехать максимально быстро, и при этом не врезаться ни в кого. Не всегда это удавалось, и наказания я получал регулярно. Но улыбки взрослых, когда я заразительно радовался, не давали мне бросить так развлекаться.
К тому же эти выходки разбавляли впечатление от меня как от через чур серьезного ребенка.
Но что теперь-то делать? Идти к маме? Бесполезно. Она с удовольствием выкинет не раз проехавшую по её ногам шайтан-машину. Значит к бабушке. Лучше бы, конечно, сразу к деду, все же он артефактор, и этот вопрос по его части, но неизвестно когда я его увижу.
Бабушка
— Но ты понимаешь, что для ремонта твоей машины, возможно, потребуется убить петуха, а может быть и барашка?
— А зачем их убивать?
— Таковы законы магии, внук, что механические артефакты работают на энергии смерти.
— Да? А я думал, что энергия смерти нужна для всяких живых мертвецов.
— Живых мертвецов называют инферналами, и они тоже механические артефакты. Просто очень сложные. Для их создания умертвляют людей, и делают из их тел артефакт и внедряют в него поведенческую структуру. Поэтому инфернал всегда хочет убить. Так он питается, заправляется энергией.
— Моя машина тоже хочет кушать? Тогда пусть будет барашек, а мы потом съедим мясо.
— Ох. Кажется, я лишнего наговорила.
7 августа 1966 г.
Сегодня бабушка ушла с какой-то подругой прогуляться на Косую аллею, поэтому я оказался на попечении деда. Сначала он попытался поиграть со мной, но оказалось, что нам обоим это скучно. Потом была попытка чтения сказок, но их я уже слышал, да и у деда это получалось из рук вон плохо.
В итоге он пошёл в свою мастерскую, и начал там что-то мастерить. На мой интерес дед ответил, что это будет согревающий амулет. На них всегда хороший спрос в холодное время года. А все из-за того, что срок службы такого амулета всего пара месяцев, потом основа начинает разрушаться. Можно, конечно, сделать и более долговечный, и его хватит лет на пять, но и цена будет десять галеонов против одного. Казалось бы заметная выгода, но это если не учитывать того, что в теплое время года этим амулетом не пользуются, а основа продолжает портится, и выходит один к одному. А ведь можно покупать не два амулета в год, а только один, на самые холодные месяцы, в остальное время одеваться потеплее.
Закончив с одним амулетом, дед решил показать, как делаются основы для них. За материалами мы пошли в подвал, где хранились кости дракона. Я ожидал увидеть целый скелет, но это был всего лишь ящик с осколками костей.
Однако больше всего меня заинтересовали не кости, а странная плесень в углу, которая начала чахнуть и умирать от воздействия света. Но главное, при этом стала выделяться энергия жизни, по спектру, поразительно похожая на человеческую.
Подойдя поближе, я всеми своими чувствами начал исследовать эту плесень. Оказалось, что кроме энергии жизни, оно выделяет и энергию смерти, и этой как бы не больше.
— Деда, а что это за плесень в углу? — спросил я Карлуса, указывая в угол, где в видимом мне спектре светилась энергия выделяемая колонией плесени.
— А, это? — дед выпустил волну непонятной магии, от которой колония плесени быстро пожухла и рассыпалась пеплом, похоронив надежду получить источник энергии жизни подходящий человеку. — Никак не могу извести. Надо бы попросить Флимонта придумать какую-нибудь отраву от неё. Это, Алекс, волшебный лишайник Авача. Он растет в пещерах Камчатки. А здесь оказался из-за неловкости дяди Генри, который заказал его доставку, и проводил сделку в этом доме. Видимо он уронил корешок грибницы, и он пророс в подвале. Вот теперь я мучаюсь.
— А зачем он был нужен дяде Генри?
— Ну, он же был зельеваром, вот и исследовал свойства разных ингредиентов. А этот лишайник обладает очень сильным исцеляющим свойством, но то что он отдаёт в обычном состоянии — ничтожно, а вот если на него
Дед забрал из ящика несколько косточек, и мы пошли обратно в дом. А я всё обдумывал увиденное. Когда свет попал на колонию, то я почувствовал выделяемую энергию жизни, которая, наверно, и являлась основным полезным свойством лишайника. И при этом чётко ощутил перемешанную с ней энергию смерти, которая присутствует при смерти любого живого существа. Но здесь её было не соразмерно много, видимо это и есть причина ядовитости.
Но даже не это было причиной моего интереса, подумаешь — энергия жизни — все растения и животные в момент смерти выделяют немало этой энергии. Меня поразило то, что она воспринималась как человеческая. Ну, почти. Лишь на пару-тройку процентов она отличалась от человеческой. А значит, если её выделить, и накопить, то должно получиться целебное зелье несравнимой ни с чем силы. Вернее не зелье, а эликсир. Эликсир здоровья. Как у Фламеля. Хм. Эта мысль наводит на размышления о природе философского камня. Ведь получается, что он — накопитель. Но это — пусть. Куда важнее вопрос — откуда он берет энергию?
Отвлёкся. Впрочем, тут и думать особо не о чём. Этот эликсир будет стоить очень дорого, и принесет много денег своему продавцу. Хм. И много проблем, может даже не совместимых с жизнью.
Рассказав свои мысли деду, я поинтересовался насколько возможно начать производство такого эликсира?
— А как ты собираешься выделять энергию жизни?
— Думаю, что разделить эти энергии я смогу, но где взять достаточно этой энергии? Нужна колония и механизация по сбору. Я думаю, надо заказать доставку ещё одной колонии, потом построить что-то вроде коридора, на стенах которого будет расти этот лишайник, а посередине провести рельсы, по которым катать челнок с накопителем энергии. Ездить этот челнок должен на энергии смерти, на этой же энергии будет работать электрогенератор, который запитает лампу, свет от которой будет убивать верхний слой лишая.
— План очень поверхностный, но если его доработать, то может быть вполне рабочим. Главное — никому о нем не говорить. Ты правильно сказал, что за результат могут лишить жизни.
Так, у нас с дедом появилась секретная работа. Для начала он купил небольшой земельный участок с домом, неподалёку от свинофермы. Он обошелся очень дешево, так как жить на участке, где постоянно воняет, никто не желал. Затем он сделал котлован.
Тут надо сказать, что сделан он был с помощью трансфигурации. Как дед объяснил, это гоблинский метод прокладки туннелей. Они выделяют сознанием определенный кусок грунта, и трансфигурируют его в маленький шарик. Потом этот шарик переносят в другое место и отменяют трансфигурацию. Так они копают тоннели, и засыпают ненужные пустоты. Главное, потом укрепить стенки этой выемки.
Вот и мы, подобным методом, сделали пятиметровую яму. Делал её, конечно же, дед, но я старательно запомнил формулу. Потом в эту яму была уложена бетонная труба диаметром восемь футов. Никак не могу привыкнуть к этим английским мерам. Так то, к самим единицам привык, но к звучанию — нет. Сами попробуйте сказать — труба диаметром восемь стоп, или местный фарлонг — мера длины, для англичанина звучит как длинная борозда. То есть, например — пятьдесят длинных борозд. Так и представляется древний человек, отмеряющий шагами и ладонями, за неимением рулетки. Хотя, для справедливости надо сказать, что измерение ладонями не звучит смешным, но применять его я буду только для образности.