Мир и нир
Шрифт:
Биб вдруг заорал: стрелок сзади! Я всем телом дёрнул в сторону, едва с Бурёнки не упал. А оперённая стрела впилась в кожаный доспех наездника, восседавшего права от кагана.
– Биб! Выпей лучника.
Послышался шум второго упавшего тела.
– Харабрук! Будем за дело говорить, или мне упокоить сразу две дюжины твоих людишек? Чтоб понял серьёзность ситуации?
– Говори!
А голосок уже не такой уверенный, как минуты три назад…
– Слезай и пошли в шатёр. Там всё решим меж собой. Не уважают тебя твои
А вот теперь отчётливо проступила разница между наглым мальчишкой при властном отце и самостоятельным командиром, обязанным держать в повиновении ораву. Он оглянулся. Действительно, переговоры должны быть бескровные. А тут Харабрук уже двух потерял. И ничем ответить не получается.
– Если не выйду из шатра – убейте колдуна, всех его воинов и хрымов. Я сказал.
Он пружинисто спрыгнул на землю. Решительно шагнул к шатру.
В меня больше никто не стрелял. Славно. Получивший стрелу, кстати, просто выдернул её из дублета. Возможно, даже не ранен. Прав был Нираг, говоривший: носи доспехи… Поздно.
– Присаживайся. Чаю с лепёшками? Не бойся, не отравлю.
– Некогда! – он всё же опустил пятую точку на подушку. К чашке не притронулся.
– Кстати. Где твой отец? И откуда у тебя этот титул?
Обветренные губы тронула нехорошая улыбка.
– Ты мне и помог. Ханы сочли, с тобой он был недостаточно твёрд. Мягкотел. Я стал ханом нашего народа и главным среди равных – каганом.
О здоровье его отца можно не спрашивать. Покойники не болеют.
– Поэтому решил пересмотреть соглашение со мной?
– Да! Тенгрун появился здесь ещё раз. Сказал – я в ответе, чтоб отвоевать землю у Пустынного Лиса.
– Мне остаётся только деньги давать? Ты один в ответе?
– Да! – гордо заявил тот, захлопнув за собой дверцу ловушки.
Я отхлебнул остывший чай, делая вид, что расслаблен и не спешу поймать добычу когтями.
– Согласен. С тобой приятно иметь дело, каган. Предлагаю: я отдаю тебе достаточно серебра, чтоб мог покупать бронзовых рабов. И дальше ты сам, сам, я не приезжаю сюда и не вмешиваюсь. Нанятых в Мульде увожу.
Он всё же не дурак. Почувствовал подвох, хоть и не понял – откуда он.
– Последних оставь. На месяц.
– Если обещаешь кормить их по-божески и не сдирать три шкуры. Поставишь толкового человека. У Мандахарра весь выкопанный дёрн засох. Может – найми какого-нибудь, не знаю, садовника. Кто понимает в почвах.
– Если я берусь, остальное – не твоего ума дело. Давай серебро!
– Дам, коль обещал. Но оно дома – в Кирахе. Оставлю только несколько динов в задаток.
Каган нетерпеливо протянул руку.
– Ну?
– Мы сумму не оговорили. Это ещё не всё. Сделка наша должна быть заверена перед лицом Тенгруна.
– Зачем?
– Чтоб он снял с меня ответственность. Как только я отдам тебе последнюю серебрушку –
В лихие девяностые я младенцем был. Но каждый, в России выросший, элементарные правила знает. Иначе – кидняк или развод на бабки. Харабрук же взрослел в мире, где тёрки-стрелки-разборки-наезды не пустили столь глубоких корней в повседневность. Да, тут тоже обманывают. Только просто и безыскусно.
Торговались долго – около получаса. Наконец, он выдавил из меня обещание заплатить десять либ, то есть двести серебряных динов. Много, но на фоне полученного в ноябрьской степи, да ещё такую ношу с моих плеч снимает… Годится!
Наконец, стали зазывать Тенгруна. Я принимал его за нотариуса, визирующего сделку. Степняки – за величайшее существо в мироздании, так от него зависят. Когда помесь Халка и диснеевского джина нарисовалась поблизости, джигиты повалились мордой в дёрн или в песок – кто где стоял. Учитывая помпезность момента, я не предлагал этому чудищу чебуреков и вообще избегал фамильярничания.
Тот пребывал не в лучшем настроении. Сгрёб ковшеподобной пятернёй кагана и дыхнул ему в морду:
– Справишься, смертный? Я не чувствую возврата своей земли.
Пришлось влезть. Как ни смешно, выступить адвокатом.
– Справится. Должен лишь нанять специалиста. Посадить ветрозащитную лесополосу. И время нужно, чтоб степные травы прижились. Да не гонять сюда табуны кхаров, как он сегодня учудил.
Тенгрун разжал пальцы. Каган хлопнулся на задницу.
– Договорились. Обманешь – исчезнешь вместе со всем своим народом.
Не прощаясь, бог исчез. Я ощутил только дуновение воздуха.
Дальше остались лишь технические моменты. Согласились, что отдам Харабруку десять либ, когда он доставит в Кирах всех наших до последнего. То есть через месяца полтора-два.
Наверно, на оплату труда наёмных изгоев я потратил бы меньше, чем десять либ. Но спокойствие от того, что сбагрил неудобную и рискованную сделку степному вождю, тем самым вывел себя из-под удара, куда важнее. Хоть с южного фланга себя обезопасил, пусть – на время.
***
Обратно добрался вдвое быстрее, взяв всего двух воинов сопровождения. Остальные тянулись вместе с телегами и освобождёнными хрымами.
Последние сутки, когда скакали уже по землям Кираха, глаз радовался. Вместо дикой степи – ухоженные поля, засеянные. Человечки трудятся! Жаль, свеклы будет мало. Я не мог привести целый КамАЗ семян. В прошлом году хорошо уродилось, но… Почти все корнеплоды среднего размера из первых урожаев идут на семена. Климат тут тёплый. Два-три урожая собрать за сезон – не проблема. Настоящий сахар мне сделать не по силам, начнём делать сироп и патоку. Годятся и как подсластитель в еду, и для браги.