Мир истории: Россия в XVII столетии
Шрифт:
Царская мастерская палата и Царицына мастерская палата (или Постельный приказ) имели штат мастеров и мастериц, которые шили платье и белье для царской семьи.
Внешнеполитические функции были прерогативой Посольского приказа. Он ведал сношениями с иностранными государствами, отправлял туда посольства, принимал иностранные посольства, вел дела с иностранными купцами, в том числе и судебные. Он же собирал со всей страны налоги на выкуп пленных: полоняничные деньги. Ему подчинялись донские казаки, служилые татары, перешедшие на русскую службу после присоединения Поволжья, Приуралья и Сибири и получившие поместные владения в центре Европейской России (например, в районе городов Романова-Борисоглебска, Касимова и Елатьмы, которые и подчинялись Посольскому приказу). Поскольку в приказе хранились большая и малая государственные печати, которыми заверялись грамоты к иностранным государям и акты по внутреннему управлению, его служители собирали печатные пошлины. Впрочем, иногда эти функции исполнял Печатный приказ.
Посольскому приказу подчинялись учреждения, которые власти создавали для управления присоединенными к России землями, приказы Малороссийский, Великия России, княжества Смоленского.
Обороной государства, а это тоже функция внешнеполитического характера, занималась группа военных приказов, одновременно имевших и некоторые внутриполитические функции. Разрядный приказ, главный из них, руководил военными операциями. Другие приказы — Стрелецкий, Пушкарский, Иноземский, Рейтарский и Казачий — ведали специальными родами войск. Одновременно исполняли другие функции: Стрелецкий приказ, например, распределял один из главных налогов — стрелецкий хлеб и стрелецкие деньги — на содержание стрелецкого войска; собирали его четвертные приказы (исключая 1672–1683 годы, когда это делал сам Стрелецкий приказ). Он же участвовал, вместе с Земским приказом, в организации полицейской службы в Москве (охрана порядка и спокойствия, подавление «мятежей» и др.).
Пушкарский приказ ведал производством артиллерии, пороха, имел в своем подчинении Пушечный двор, мастеров литейного и зелейного (порохового) дела, пушкарей и затинщиков (они обслуживали затинные пищали, расположенные на крепостных стенах, за тынами), кузнецов и плотников. В Оружейной палате изготовляли ручное огнестрельное, холодное оружие.
Как видим, единства в распределении дел между приказами не существовало. Вся эта громоздкая махина с трудом поддавалась контролю верховной власти. Выход она искала в организации приказов, поставленных над всеми другими приказами: Счетного, Тайного, Челобитенного; в передаче управления рядом приказов (например, Посольского и соединенными с ним учреждениями и т. д.) в руки одного начальника, обычно боярина.
Во главе приказов стояли судьи («начальные люди») из числа думных, московских чинов и дьяков. Кроме того, служили в них рядовые дьяки, подьячие, приставы (исполнявшие полицейские обязанности), сторожа. Наиболее важные приказы — Посольский, Разряд, Поместный — обычно возглавляли думные дьяки, Лишь в последней трети столетия во главе внешнеполитического ведомства назначали бояр: А. Л. Ордина-Нащокина, А. С. Матвеева, князя В. В. Голицына.
Как правило, боярин или окольничий стояли во главе более крупных и важных приказов; в других сидели судьями думные дворяне или лица из недумных чинов — стольники, дворяне московские. Финансовыми приказами ведали дьяки.
При рассмотрении дел в приказах бесспорные решались единолично судьей или дьяком. По спорным делам проводили обсуждение и выносили коллективное решение судей и дьяков. По наиболее запутанным, важным вопросам обращались к царю и Боярской думе, которые выносили окончательный вердикт.
Судьями s приказах сидели, как уже говорилось, выходцы из класса феодалов, бояр и дворян московского чина. В дьяки, помимо детей московских и провинциальных дворян, принимали отпрысков лиц духовного звания и купеческого сословия. Некоторые выходцы из торговых людей дослуживались до высокого положения в приказной иерархии: Назарий и Аникей Чистые, Аверкий Кириллов, Кузьма Борин, служившие в Приказе Большого дворца; Григорий Панкратьев, Алмаз Иванов и другие — по ведомству Казенного двора, Посольского приказа.
Обычно карьера дьяков начиналась с работы в приказных подьячих, подчас весьма длительной. Некоторые из них становились руководителями, дипломатами, например, выдающиеся деятели внешнеполитической службы второй половины столетия Прокофий Богданович Возницын и Емельян Иванович Украинцев. Они вели важные переговоры с иностранными представителями, заключали от имени России трактаты, мирные договоры.
Подьячие делились на старых и молодых. Первые ведали отделами («столами») в приказах — по признаку функциональному (например, денежный стол и др.) или территориальному (столы Белгородский, Севский и другие в Разряде; столы по группам городов в четвертях). Молодые помогали старым; переписывали, например, черновики документов, составленных старыми подьячими. Дьяки и подьячие накапливали и передавали преемникам административный опыт, навыки управления; среди них встречались весьма способные и даровитые, талантливые и образованные люди. Одним из них, Алмазом (Ерофеем) Ивановым, возглавлявшим в 1653–1667 годах Посольский приказ, восхищался голштинский посол Адам Олеарий, образованнейший человек: «Алмаз Иванович в молодости своей побывал в Персии и Турции и в короткое время так изучил языки этих стран, что теперь может говорить с людьми этих наций без переводчика».
Многие дьяки и подьячие сделали немаловажный вклад в развитие научной и технической мысли: они составляли географические описания и карты, им принадлежат исторические, публицистические, литературные сочинения. Язык многих приказных документов, посольских отчетов поражает красочностью описаний, живыми разговорными оборотами, интонациями.
Темные стороны приказного строя — неразбериха и чересполосица в компетенции, мелочная опека сверху и столь же мелочное давление самих приказов на местные органы управления, знаменитая московская волокита и взяточничество — вызывали нарекания подданных, нередко поднимавших восстания, направленные, среди прочего, и против приказных злоупотреблений. Верховная власть принимала кое-какие меры для упорядочения работы бюрократической махины При царе Михаиле боярину князю И. Б. Черкасскому поручили управление приказами Большой казны, Аптекарским, Стрелецким и Иноземским. Когда он умер, а это случилось в начале 40-х годов, место первенствующего лица в правительстве занял боярин Ф. И. Шереметев, ему дали те же приказы да еще прибавили Новую четь (четверть). При царе Алексее все эти приказы перешли в ведение боярина Б. И. Морозова. Впоследствии, при царях Алексее и его сыновьях Федоре, Петре I, подобную же роль в делах управления поочередно играли бояре И. Д. и И. М. Милославские, князь В. В. Голицын и Л. К. Нарышкин.
В последней четверти столетия стало почти обычаем объединять приказы в группы. Одну из них составляли Посольский, Новгородский, Владимирский, Галицкий, Устюжский, Малороссийский, Великия России и Смоленский. В другую входили Большой приход, Большая казна и Новая четь. В третью — Костромская четь и Стрелецкий. В четвертую — Пушкарский и Рейтарский. Это были опыты, попытки какого-то не очень удачного упрощения громоздкой приказной машины. Они подготовили реформу центрального управления, проведенную при Петре.
Местное управление
Основной территориально-административной единицей был уезд. Его формирование восходит к временам окончания феодальной раздробленности, когда в единое государство включались отдельные княжества и их уделы. Из них и выросли уезды, различавшиеся и размерами и численностью населения. Они делились на стань! и волости; последние в одних уездах были равнозначны друг другу, в других волости были частью станов. Особое деление сохранил Новгородский уезд, огромный по размерам: он состоял из пятин — Шелонской, Деревской, Бежецкой, Водской, Обонежской; каждая из них делилась на две половины; в пятинах имелись более мелкие — погосты. Соседние Псковский и Новоторжский уезды делились на губы. А в северных поморских уездах царила полная пестрота: одни делились на погосты, другие — на волости, третьи — на станы и волости, четвертые — на погосты и волости и т. д. Сибирские уезды состояли из слобод и ясачных волостей.
Еще за полстолетие до Смуты на местах, в уездах вместо наместников и волостелей появились земские избы во главе с земскими старостами. Их местные тяглецы — крестьяне и посадские люди — избирали из своей среды, и старосты управляли посадами и волостями, собирали налоги, вели суд по гражданским делам. Уголовные дела рассматривали губные старосты, сидевшие в губных избах; их избирали из своей среды местные дворяне. Они вершили в интересах своего класса и государства суд по наиболее важным, прежде всего политическим, преступлениям.