Мир Каррома Атти. Событие первое
Шрифт:
–Я не шучу. Движок уничтожен. Корпус в хлам. Работает лишь аварийный блок…
–Бедолага. А грузовой отсек?! Банковская ячейка?!
–Трюм частично. Ячейка не повреждена.
–Большего нам и не надо! Есть угроза взрыва?
–Вероятность повреждения предметами и токсичными веществами существует, угроза взрыва отсутствует, если исключить случайное возгорание.
–Будем надеяться, что обойдется. Проход есть?
–Есть, но не советую…
–За совет спасибо! – перебил человек машину.
Экипировавшись в радиоуправляемый экзо скафандр с реактивными соплами. Вооружившись лазерным резаком. Вдохнув и выдохнув, словно
–Ну, веди! И, пожалуйста, повнимательнее, не ударь о что-нибудь. – не понятно, в шутку или всерьез попросил он автопилота.
–Вероятность существует. – ответил тот.
–А говоришь не юморист. – подытожил странник.
Благополучно пройти сквозь поток летящих на космических скоростях предметов, чтобы попасть в чрево, вращающегося вокруг своей оси виновника этого бедлама, к тому же через дыру с рваными, острыми краями задача не для человеческого ума. Нужен могучий помощник с много терабайтной концентрацией внимания, способный одновременно следить за всем на свете: регулировать, координировать, просчитывать траектории, развлекать и при необходимости утешать, отвечать на все глупые вопросы, опровергать нелепые догадки и ошибочные умозаключения, принимать входящие вызовы и докладывать о происходящем, а главное – беречь нашу жизнь. Раз Бог не занимается подобными вещами то, кроме робота такое никто или точнее Ничто не осилит. Странно, почему человечество пошло по пути создания помощников, а не занялось самосовершенствованием?
Предпосылки божественности.
Душевное состояние типа "я есть", наверное отсутствует, только у пустоты. По крайней мере, если я возникло в пустоте и не идентифицируется с ней, тогда что-то неминуемо должно произойти. Что-то грандиозное! Так возникает Бытие! Неважно, существовало ли оно раньше и теперь лишь восстанавливается или это прогрессирующая новь. Главное это священный трепет, эмоциональный взлет, выходящий за пределы восприятия реальности, превращающий чувства в мысли! Голосовые потуги в речь! Хаос в порядок! А жизнь в творчество!
Естественно или нет, но не первым делом собственное имя всплыло у него в голове. И не слово было вначале. Вначале было то, что присуще каждому человеку, а возможно и всему живому – это осознанное безмолвие, тишина, наполняемая присутствием конкретного объекта, или субъекта, это как вам угодно, но его априори заключается в том, что именно он находится внутри этой ограниченной материальности и является квинтэссенцией данного тела. Похоже, что это и есть Личность, а уже потом всякие воспоминания, навыки, языковые конфигурации и словесные обозначения. Кстати, доподлинно неизвестно – может представляемый всеми Вездесущий и Всемогущий такая же субъективная ограниченность, только гораздо большего масштаба.
Мягко говоря, Карром сильно удивился своему воплощению. Отсутствие возможностей, о которых даже не думаешь потому, что они давно уже на уровне инстинктов – тот еще когнитивный диссонанс. Предстояло всему учиться заново. С другой стороны, нет необходимости притворяться, играть в шпиона –
– Мне кажется с ним что-то не так. Я сегодня чуть ни умерла со страху. Покормила, уложила, думаю, дайка позанимаюсь делами во дворе, пока спит. Оставила дверь открытой. А сама увлеклась и забыла. Опомнилась, когда солнце к закату. Но тихо же. Я бегом в дом. Ты не представляешь, какой ужас испытала, думала, умер. Забегаю, чуть ли не реву уже, а он лежит себе, ручками, ножками перебирает, повернул ко мне голову и улыбается. – женщина взволновано делилась переживаниями, собирая на стол еду.
–А ты сразу о плохом! Может он тока проснулся.
–Да никогда он по столько не спит, не то, что ты.
–Да ладно, сколько работаю столько и сплю. Или я плохой хозяин?
–Да нет, что ты милый, шучу я. Показалось мне, что он давно не спит и будто разговаривает. Не громко, наверное, чтобы я не услышала. Может и померещилось, но в ушах так и стоит голосок его и слова какие-то не наши… А когда ты последний раз слышал, чтобы он плакал?
–А я когда дома-то бываю, даже ночами и то не всегда. Хотя да, уж и не помню, когда он меня будил!
–Вот и я о чём! Сама по ночам встаю. Тревожно как-то во сне делается. Проснусь и не пойму, что за напасть такая? Тишина вроде. А чего проснулась-то?.. Ромку надо кормить – вот чего! Я к нему! А он-то не спит! И поди давно. И молчит ведь. Вздохнет лишь с облегчением, мол, наконец-то мамка пришла. Улыбнется. Пару раз не обращала внимания со сна, а вот вспомнила. Его как будто подменили.
–Да, ну тебя! Перестань уже ерунду молоть! – рассмеялся муж и чуть не подавился куском пирога с мясом.
–Милый!
–Что?
–Слышишь?
–Ничего не слышу.
–Вот именно. Посмотри-ка на него. Подслушивает. Точно тебе говорю.
–Ну, всё жена, хватит! Поели, попели и спать захотели. Я ложусь. С ума сойдешь от твоей мнительности. Вся в бабку свою, колдунью, той тоже, то духи, то мухи мерещатся.
–Взял бы его на ручки что ли, отец ты иль не?
–Что-то я устал нынче. Завтра дома буду, вот и понянькаюсь заодно. Да и не плачет же. Сытый, умытый, лежит спокойно. Зачем зря тревожить? Да и ты давай спать уже. Солнце встанет – мысль заглянет.
–Ладно, милый, ложись. Скоро я.
Мужчина вылез из-за стола. Потянулся. Зевнул. Потер руки, равномерно распределяя по ладоням оставшийся после еды жир. Посмотрел с улыбкой на сына. Подмигнул ему. И пошел укладываться на большую, хозяйскую кровать.
И стал Ромка расти не по годам, а по дням. Месяц или около того он был нормальным ребенком, а потом с ним что-то стряслось и за следующие тридцать дней он вырос, как за год. И хорошо, что они жили в отдалении от всех, в лесу, имея небольшой надел и хозяйство. Он поругался с родственниками из-за женитьбы на ней. А у нее никого не было, кроме полоумной родственницы отшельницы, у которой она жила, пока ни вышла за него, и он ни построил дом, поэтому их никто не навещал, лишь торговцы, да случайные прохожие. Бывало, что и по году никто не заглядывал.