Мир колонизаторов и магии: Практика
Шрифт:
— Хорошо, наш капитан хочет засвидетельствовать ему своё почтение и оказать помощь своей командой. А где остальные моряки?
— Все погибли!
— Разрази меня гром! Что у вас случилось?
— Неудачный абордаж, много солдат и ожесточённая битва, — сухо ответил я.
Но у пиратов явно возникли сомнения в сказанном. Кроме того, им очень хотелось добычи, а пустить ко дну судно коллег, которых осталось очень мало, для них было, однозначно, выгодно.
Они стали совещаться между собой. Наконец, решение было принято и один из них, довольно осклабившись, прокричал нам.
—
Всё ясно, жадность победила корпоративную этику, тоже мне, береговое братство! Братья… вашу мать!
— Алонсо, огонь! — как только я понял, к чему это ведёт, прокричал я своему другу.
Всё это время, пока длились наши переговоры с пиратами, я посматривал на другое судно, которое неспешно приближалось к нам, в любую минуту готовое отвернуть. Грохот двух орудий прервал наши несостоявшиеся переговоры, опрокинув кучку пиратов на палубу. Дальше мы стали выстреливать из оставшихся трёх орудий, добавив огня корсарскому кораблю.
В ответ громыхнули пиратские пушки, в клочья разорвав планшир и порвав рангоут. Мы упали на палубу, укрываясь от ядер и многочисленных мушкетных пуль, которыми стали осыпать нас пираты. И в эту минуту капитан испанской каравеллы, всё же, решился на атаку, видя, что мы схватились между собой в жестоком бою, посчитав эту ситуацию для себя крайне выгодной.
Он обогнал наши судна, уже скрепленные абордажными крючьями, и дал бортовой залп по атакующему пиратскому кораблю, а потом стал обстреливать его из аркебуз и фальконетов. Мы с Алонсо успели застрелить парочку особо наглых пиратов, когда они решили отступить, заметя перед собой нового противника. Попрыгав на свой корабль, пираты стали расцеплять его с нашим, чтобы спастись бегством.
Лишь несколько, особо на нас злых, решили отомстить, увидев, что нас, всего лишь, двое. И мы, одновременно с пиратами, разрядили друг в друга свои пистоли. Пули нашли своих героев. Алонсо получил пулю, скользнувшую по рёбрам, а я поймал пулю в верхнюю треть груди.
Два пирата получили то, на что напрашивались, но и мы оба были тяжело ранены, а Алонсо уже дважды. Выронив пистоль, окровавленными руками я схватился за «бумеранг» и послал его на наглых пиратов. Бой закончился в одну минуту, диск, пробив тело одного, сделал то же самое со вторым и, закончив на третьем, вернулся ко мне.
Кровь сочилась из раны, окрашивая мою грязную рубаху в красный оттенок. Алонсо пуля задела меньше, но он был уже дважды ранен, и ему было не легче, чем мне.
Капитан испанского тридцатипушечного корабля «Сан Пабло», Альберто Алехо Брисиньо-и-Лопес, приставив к глазам короткую подзорную трубу, внимательно наблюдал за ходом сражения двух, как оказалось, пиратских кораблей.
Через неё отчётливо было видно, как на палубе корабля, под белым флагом и только с одной мачтой, окутанной парусами, находились всего два смельчака, вступившие в бой с пиратами. Он уже было хотел отвернуть, чтобы не завязнуть в ненужной ему драке, как обстоятельства изменились так, что он был вынужден поменять своё решение.
На флагштоке корабля, где до этого развевался белый флаг, затрепыхался на свежем ветру кроваво-красный, с нанесённым на него белым черепом. Два пиратских корабля? Это было очень здорово, посмотреть, как они уничтожают друг друга.
Корабли обменялись залпами, потом произошло небольшое затишье, и снова залп пушек в упор.
— Не договорились! — мелькнула в голове у Брисиньо здравая мысль. Что ж, бывает… Всё это время его корабль неспешно подкрадывался к пиратским судам, готовый, в любой момент, отвернуть и уйти в сторону от них.
Но на палубе первого пиратского, по-прежнему, оставалось двое, тогда как с другого на абордаж пошли десятки корсаров.
— Прекрасный шанс! — снова мелькнуло в голове у капитана «Сан Пабло», и он отдал приказ увеличить скорость и готовить орудия к бою.
Матросы сорвались устанавливать дополнительные паруса, а канониры заняли свои места у пушек, готовясь по приказу капитана открыть огонь. Очевидно, что огонь надо было открывать по атакующему пиратскому судну, как наиболее опасному, и, в случае удачи, Алехо Брисиньо становился счастливым обладателем сразу двух кораблей.
«Сан Пабло», совершив манёвр, стал левым бортом к обоим пиратским судам и открыл огонь со всех орудий. Проскочив мимо лежащих в дрейфе кораблей, он развернулся и дал залп уже с другого борта, попутно опустошив жерла двух носовых пушек.
В воздух взлетели щепки, посыпавшиеся от пиратского корабля. Второй залп, с минимально близкого расстояния, смёл всё с палубы пиратов, но и они, опомнившись, дали ответный залп, изрядно повредив рангоут и борта корабля испанцев.
Осознав, в какой переплёт они угодили, пираты стали спешно обрубать абордажные канаты и расцеплять оба судна для того, чтобы принять бой свободными. Испанцы же, снова совершив поворот оверштаг, дали еще один раскатистый залп по пиратскому кораблю, сбив ему фок-мачту.
Переломившись, она свалилась на палубу и изрядно запутала все снасти, но пираты, несмотря на огонь, который по ним вели испанцы, быстро разрубили такелажные канаты и сбросили всё в море.
Подняв паруса, на оставшихся двух мачтах, корсарское судно стало набирать ход, стремясь выйти из невыгодного боя, одновременно проклиная другой пиратский корабль, который поставил их в такое положение, и, в то же время, испытывая острое желание отомстить испанцу, осмелившемуся на них напасть. Ради этого, поколебавшись, они вступили с обидчиком в бой, надеясь на свою многочисленность и боевые навыки.
Но английские пираты уже были изрядно потрепаны, а на борту «Сан Пабло» находились пятьдесят испанских солдат, направляющихся на Кубу. Брисиньо быстро согласовал вопрос с командующим ими лейтенантом, и стал готовить судно к ответному абордажу. Оба корабля успели дать друг по другу ещё по залпу, прежде чем сцепились в абордажной схватке.
Испанские солдаты, до поры до времени, прятались в трюме большой каравеллы. И вот, когда первые абордажные крючья плотно сцепили между собой борта кораблей, они выскочили на палубу неожиданным сюрпризом. Закованные в блестящие панцири, с морионами на головах, испанские воины стали нанизывать атакующих пиратов на тяжёлые пики, как на огромные шампура.