Мир колонизаторов и магии. На пути в академию
Шрифт:
Пройдя узкой тропой между обломками скал, мы ступили на остров, и сразу пропал туман. Его словно ветром сдуло, а может, так оно и было. Рваные клочья белесой мути, разорванные в хаотичном порядке, спрятались между невысоких скал и отступили к берегам острова, ища спасения в море.
Нашему взору открылся практический голый скалистый остров, кое-где прикрытый тонким слоем почвы и карликовыми деревьями, вцепившимися в голые камни и удерживающими своими корнями жалкую пыль, именуемую землёй. Об итогах
Ржавые доспехи и оружие валялись везде, устилая собою небольшую поверхность острова, продуваемого всеми морскими холодными ветрами. Никого из живых видно не было, только кости белели и чернели вокруг. Белые принадлежали людям, коричневые – нелюдям.
Из-под сапог Армандо послышался громкий хруст, и чей-то череп рассыпался в прах, дав возможность местным деревьям прожить ещё одно десятилетие за его счёт.
– Пошли дальше, здесь никого нет, – проговорил, а точнее прошептал одними губами Вилли. – Жуткое место, и тогда оно было не менее жутким, чем сейчас. Точно вам говорю, правда, Пёс?
– Правда, Чёрный Лис, как есть, святая правда! Ты взял с собой церковные амулеты экзорцизма?
– А как же, Пёс?! Как и договаривались… две сотни талеров за них отдал!
Наёмник поморщился и ответил.
– А не я ли тебе их дал, а, Лис?
– Ты, – не стал спорить тот, – но и мои денежки тоже были вложены! Одна только рыбацкая шхуна сколько стоит?
– Ну и сколько, самый хитрый и самый чёрный из вашего племени Лисов?
– Сколько? Да уж побольше, чем двести талеров, – разозлился Вилли.
Меня уже этот разговор стал откровенно злить, и я не выдержал.
– Сколько можно делиться и считать чужие деньги, я не меньше вашего вложил в это дело. До встречи с вами я имел четыреста честно заработанных реалов. А что сейчас? А сейчас у меня и сотни не осталось, а это у меня были последние деньги, и взять мне их будет больше неоткуда, а мне ещё до Испании добраться надо. Да и вообще, вы нормальные люди? Нас, может быть, через пару минут пристрелят или располовинят, а вы всё о деньгах, да о долгах, не надоело?
Оба чёрных копателя, или искателя, даже приостановились, не ожидая от меня такой суровой отповеди.
– Вижу, достойного ты выбрал себе компаньона, даром, что молодой, да зелёный, а c рассудительностью у него получше будет, чем у нас двоих, да и не жадный, видать. Такие нам нужны, да, Армандо?
Тот только кивнул и, пожав плечами в знак согласия со справедливыми словами в свой адрес, направился дальше, следуя вглубь небольшого острова. Остров от силы имел километр в поперечнике и состоял, как уже и упоминалось, сплошь из отдельных скал.
Через несколько минут мы подошли к скале, возвышающейся над островом. У её подножия чернел небольшой вход, видимо, расчищенный ещё людьми, которые раньше были здесь и зиявший чёрной дырой в земле скалистого островка.
Корни двух кривых сосен свисали сверху, имитируя зубы оскаленной пасти неведомого зверя, или чего похуже.
– Ну что, лезем? – обратился ко всем Вилли, – и кто первый?
– Ты! – безапелляционно сказал Армандо.
– Это почему это?! – возмутился тот.
– Самые хитрожопые всегда впереди!
– Э нет, Армандо, самые хитро мудрые всегда идут позади… Мне слава ни к чему! Мне бы спокойно зажить где-нибудь, да прикупить себе таверну в небольшом порту, в той же Португалии, например, и жить себе спокойно, да денежки зарабатывать. А не ходить на Богом проклятом острове, в поисках приключений на свою отдельно взятую задницу. В мои-то годы уже надо поберечь её. Она у меня, конечно, большая! Но на все приключения её не хватит…
– Вот оно как, Вилли… Оказывается, тебе больше всех дороже твоя задница?
– Ну, как тебе сказать, Пёс, давай лучше ты первый. Ты сильный, умный, тебе и цвайхандер в руки!
– Тут ты не угадал, Лис, со цвайхандером мне не с руки лезть внутрь этой дыры, там не развернёшься. Я больше простор люблю, чтобы можно было размахнуться, как следует, да рассечь врага надвое, или порубить на отдельные куски. Ноги, руки, голова, всё одно, какая будет рубка моя.
Слушая их перебранку, я сознавал, что в пещеру первым придётся залезть мне. Специально или нет, но меня подталкивали на необоснованный риск. Дыра узкая, страшная, а я уже как бы сделал то дело, для чего меня брали, и мы доплыли на этот остров.
А раз так, то я могу и уходить. Я задумался, были ли у моих родителей родственники среди испанских мавров. Поиск в памяти прежнего обладателя тела ничего не дал. Ну да ладно, я и так понял, что не мавр, а потому и уходить мне не надо. Придётся лезть в эту дыру. Прости мя, Господи, за нехорошие ассоциации этого места c другим местом.
– Доставай «светляк», Армандо, видишь, Филин уже созрел! Он уже знает, что порвёт этих «тритонов», как сова лесную мышь. Цап, и они уже у него на сабле. Да, Эрнандо?
Я только зло сплюнул и вопросительно посмотрел на Локка. Пошарив в карманах парусиновой куртки, он достал небольшой круглый и плоский предмет, и, прошептав над ним неизвестное мне слово, заставил вспыхнуть белым устойчивым светом.
– Давай закрепим светляк тебе на лбу. И тебе будет всё хорошо видно, и враги твои будут ослеплены им. Что бы там не пряталось в темноте, света оно явно будет бояться. А этот артефакт сделали монахи-цистерцианцы. Он и против нечисти может действовать, а не только против обычной тьмы и зверей.