Мир красного солнца (пер. Б. Епифанова)
Шрифт:
— Слушай! — прошипел Карл.
До них донеслись голоса. Они прислушались. Ко всему прибавилось лязгание стали. Звуки доносились справа и становились все громче.
— Были бы у нас пушки! — простонал Карл.
Голоса раздавались совсем близко.
— Это другие заключенные, — выдохнул Билл. — Или их кормят, или еще что-нибудь.
И он был прав.
Перед клеткой появился старик. Сгорбленный, с длинной белой бородой, стекавшей на тощую грудь, с великолепными вьющимися волосами, спадавшими на плечи. В одной
Но не это приковало к себе внимание Билла и Карла. За набедренной повязкой, рядом с массивным кольцом с ключом, виднелись оба “сорок пятых”.
Поставив кувшин и корзину, старик потянулся за ключами. Найдя нужный, он открыл замок и отодвинул засов у основания двери. Затем осторожно поставил корзину и кувшин в камеру.
Двое, находящиеся внутри, переглянулись. Захватить старика было проще простого. А получив револьверы, можно было попробовать пробраться к кораблю.
Однако старик сам стал вытаскивать оружие из-под набедренной повязки.
Путешественники во времени задержали дыхание, увидев, что оно было положено рядом с кувшином и корзиной.
— Приказ Голан-Керта, — объяснил старик. — Он прибыл, чтоб посмотреть на игры. Он приказал, чтобы оружие было возвращено. Они сделают игры интереснее.
— Интереснее, — перекатываясь с пятки на носок фыркнул Карл.
Люди будущего, казалось, не имевшие никакого оружия, наверняка не оценили по достоинству смертоносные “сорокопятки”.
— Голан-Керт? — спокойно переспросил Билл.
Старик взглянул на них, как будто увидел впервые.
— Да, — ответил он. — Неужели вы ничего не знаете о Голан-Керте. О Нем, Кто-Пришел-Из-Космоса?
— Нет, — сказал Билл.
— Тогда я действительно могу поверить тому, что услышал о вас? — спросил старик.
— Что ты услышал?
— То, что вы пришли из времени. И в огромной машине.
— Это правда, — ответил Карл, — мы пришли из двадцатого века.
Старик медленно покачал головой:
— Я ничего не знаю про двадцатый век.
— Да и как ты можешь знать про это время? — спросил его Карл. — Он должен был закончиться около миллиона лет назад.
Старик снова покачал головой.
— Лет? Что это, “лет”?
Карл глубоко вздохнул.
— Лет — это значит “годов”, — стал объяснять он. — Это единица измерения времени.
— Время нельзя измерить, — безапелляционно ответил старик.
— В двадцатом столетии мы измеряли его, — ответил Карл.
— Любой человек, считающий, что он может измерить время дурак. — Представитель людей будущего был неприклонен.
Карл протянул руку ладонью вниз и показал часы.
— Это измеряет время.
Старец едва взглянул на них.
— Это глупейший механизм, который ничего со временем сделать не может.
Билл положил руку на руку друга.
— Год, — спокойно объяснил он, — равняется
— Так вот что это значит, — с облегчением протянул старик. — С этого надо было начинать, однако движение Земли не имеет ко времени никакого отношения. Время абсолютно относительно.
— Мы пришли из времени, мир в котором сильно отличается от этого, — проговорил Билл. — Не дашь ли ты нам некоторое представление о количестве оборотов, совершенных с того момента Землей?
— Как же я смогу, — ответил старик, — если мы оперируем понятиями, несопоставимыми друг с другом? Скажу только, что с тех пор, как из Космоса пришел Голан-Керт, Земля обогнула Солнце более пяти миллионов раз.
Пять миллионов раз! Пять миллионов лет! Пять миллионов лет с момента какого-то события, которое произошло наверняка спустя многие миллионы лет после конца двадцатого века! По меньшей мере на пять миллионов лет в будущее, и невозможно угадать, на сколько еще дальше на самом деле. Приборы ошиблись настолько, что до этого момента было невозможно и представить такое.
Двадцатый век. Отдаленное, не имеющее значения эхо. В этом мире, с тускло-красным шаром солнца и грудой руин Денвера, двадцатый век казался затерявшейся секундой в бесконечном потоке времени и был так же далек, как и век появления человека на планете Земля.
— Всегда ли Солнце было таким? — спросил Карл.
Старик покачал головой:
— Мудрецы говорят, что когда-то Солнце было таким горячим, что слепило глаза. Еще говорят, что сейчас оно остывает и в будущем вообще не будет давать света и тепла. — Старик пожал плечами. — Разумеется, прежде чем это произойдет, все люди вымрут.
Старик захлопнул дверь, запер ее и повернулся, чтобы уйти.
— Постой! — крикнул Карл ему вслед.
— Что вы хотите? — Старик обернулся, раздраженно теребя свою бороду.
— Присядь, друг, — проговорил Карл, — нам бы хотелось еще поговорить.
Тот колебался, наполовину готовый уйти, затем повернул обратно.
— Мы пришли из того времени, когда солнце слепило глаза. Мы видели Денвер в то время, когда он был большим и великим городом. В то время эта земля был покрыта травой, и шли дожди, и широкие поля лежали там, где теперь плещется море.
Старец опустился на песок перед клеткой. Глаза возбужденно загорелись, две костлявые руки вцепились в прутья.
— Вы видели мир молодым! — воскликнул он. — Вы видели зеленую траву, бродили под дождем. Теперь дожди очень редки…
— Мы видели все, о чем ты говорил, — заверил Карл, — но хотим спросить, почему нас встретили как врагов? Мы пришли как друзья, надеясь встретить тоже друзей, но готовые и к войне.
— Айе! Готовые к войне! — воскликнул дребезжащий голос старика, глядя на револьверы. — Это прекрасное оружие. Говорят, вы устлали пески трупами, прежде чем вас схватили.