Мир-на-Оси
Шрифт:
– Уже не успеешь. Ну да не беда, я вызову для тебя такси.
– Нет! – протестующе вскинула руку Мара.
– Да, – спокойно возразил Кроули. – Я не принимаю отказа. В противном случае я вообще отказываюсь о чем-либо с тобой говорить. Подумай сама. Ты ставишь меня в крайне глупое положение.
– Я…
– Пей чай, Мара.
Шенгенка послушно припала губами к стакану.
– И не переживай по пустякам, – Кроули улыбнулся. – Все будет хорошо, Мара. Раз уж ты ко мне пришла – я тебе это обещаю.
– Ох, не знаю. – Мара с озабоченным видом покачала головой и поставила на стол пустой стакан.
После чая ей и в самом деле сделалось лучше. Сердце в груди перестало колотиться как сумасшедшее. Мысли в голове уже не путались. Язык не прилипал к сухому небу. Она почувствовала себя спокойнее и увереннее. Самую малость. Но и это уже было неплохо.
– Так что у тебя стряслось?
Кроули надел очки. Так ему было удобнее говорить о деле.
Сидя в кабине грузовичка гнома Визеля, Мара всю дорогу думала, как лучше начать этот мучительный, крайне неловкий для нее разговор?
– Боюсь, у меня проблема… – Это было лучшее из того, что пришло ей в голову.
Глава 10
За ужином Гиньоль просмотрел документы, что, шмыгая носом, вручила ему Мадлона. Два благодарственных письма от бывших клиентов. Приглашение прочитать лекцию в Обществе пробуждения бобров; тема выступления – на усмотрение лектора. И короткие, но, как всегда, емкие справки, составленные самой Мадлоной по просьбе Гиньоля, позвонившего ей из Академии. Гиньоля интересовали следующие вопросы: основополагающие принципы теории суперструн, идея элегантной вселенной, биография Джерри Ли Льюиса, угроза инопланетного вторжения и библиография отечественной фантастики. Причину своей внеплановой депрессии девушка объяснить не смогла. Должно быть, вчера вечером посмотрела фильм с плохим концом, решил Гиньоль. Обычно так всегда и случалось.
Отужинав, Гиньоль прихватил заметки Мадлоны и поднялся на второй этаж, в комнату Франтишека.
Франтишек Йи сидел в сделанном на заказ кресле, занимавшем полкомнаты, и задумчиво глядел в потолок. По животу его бегали волнистые попугайчики – Му, Ма и Титикака, – собирая оставшиеся после ужина крошки.
– Как дела, Франц?
Гиньоль вытянул из-под стола табурет с круглым вращающимся сиденьем и устроился на нем.
Франтишек скосил левый глаз на приятеля.
– Что в Академии?
– Серьезная проблема.
– Насколько серьезная?
– Настолько, что я взялся за ее решение.
– Да неужели? – Франтишек повернул голову и посмотрел на Гиньоля двумя глазами. – Излагай!
– Сегодня поутру два студента, поднявшись на вершину Лысой горы, обнаружили там рояль.
Франтишек приподнял кисть левой руки и направил на Гиньоля толстый, как сарделька, указательный палец.
– Которого там не должно быть!
– Точно, – кивнул Гиньоль.
– Но рояль – это еще не проблема.
– Если это обычный рояль. Но если на нем имеется золоченая табличка, извещающая, что сей рояль преподнесен в дар Городскому Совету Централя не кем-нибудь, а самим Джерри Ли Льюисом, то это уже проблема.
Франтишек вытянул из-за подлокотника специальную палочку с загнутым концом и принялся чесать ею между лопаток.
– Так-так-так-так-так! – быстро, возбужденно защелкал он языком. – Концерт Джерри Ли Льюиса на Лысой горе, как я понимаю, не планировался!
– Ты, как всегда, проницателен, – согласился Гиньоль.
– Что же мешает Ректору просто спустить рояль с горы?
– То, что рояль является собственностью Городского Совета.
– И что с того? Ректор ведь, как я понимаю, никак не связан с этой историей?.. Или?..
– Нет-нет, Ректор заверил меня, что понятия не имеет, каким образом рояль оказался на горе. И я склонен ему верить.
– Так в чем же дело?
– Господин Бей-Брынчалов опасается, что его недоброжелатели в Городском Совете, число каковых, как я понимаю, превышает критическое, могут использовать эту историю для того, чтобы подмочить его репутацию. А то и вовсе сместить с должности Ректора Центральной Академии.
– Ах вот оно как.
– Именно.
– Так чего же проще! Нужно уничтожить рояль! Разломать на мелкие кусочки и сжечь! То, что не сгорит, – закопать в землю!
Франтишек был убежденным сторонником простых и радикальных решений.
– Дело вовсе не такое простое, как может показаться! – Гиньоль азартно щелкнул пальцами. – Ситуация осложняется тем, что к тому времени, когда информация о рояле на Лысой горе дошла до Ректора, кое-кто об этом уже узнал. А некоторые самолично видели злосчастный музыкальный инструмент. В случае, если произойдет утечка информации, это уж точно поставит крест на карьере Бей-Брынчалова. Он ведь не просто сокрыл раритетный инструмент, похищенный из Желтого Дома, но уничтожил его.
– Так-так-так-так-так! – Франтишек палочкой подтянул поближе к себе лежавшую на столе открытую пачку овсяного печенья, вытащил одно и принялся сосредоточенно жевать. – Получается, что рояль нельзя уничтожить, но нельзя и вернуть его с извинениями Городскому Совету.
– Да, вот такая закавыка, Франц.
– Так-так-так-так-так! – Крошки печенья сыпались на живот толстяка. Попугайчики, радостно чирикая, склевывали их. – Какие меры предприняты на данный момент?
– Студенты, обнаружившие рояль, и те, кому они успели об этом рассказать, отправлены на картошку.
– Куда?
– Чистить картошку на кухню. Такая уж в Центральной Академии практика. Обычно туда отправляют нарушителей дисциплины и неуспевающих студентов. Начистить картошки на всю Академию – дело непростое. Те, кто не выполняют норму, получают дополнительное взыскание. Как мне объяснили, застрять там можно очень надолго. Есть такие бедолаги, которые уже не первый год своей учебы не могут выбраться с кухни. Хотя кому-то, говорят, это даже нравится. В конце концов, они ведь, как и все, получают диплом. Правда, по специальности «Прикладная кулинария». В общем, на какое-то время наиболее возможный источник утечки информации перекрыт. Впрочем, от неприятных неожиданностей мы не застрахованы. Академия большая, за всеми не уследишь и не выяснишь, кому что известно.