Мир номер два
Шрифт:
Хозяйка выглянула в заиндевевшее окно в сторону заправки, уже был слышен рокот мощного мотора.
– Нет, не Вадим. И не с той стороны машина и фырчит по - другому.
С заметенной трассы съехал грузовик с прицепом и остановился у заправки. Чуть позже от него отделились два человека – оба мужчины и направились к дому Егоровны. Она встретила их на пороге.
– Здравствуйте, бабушка. Переночевать сможем у вас?
– Здравствуйте, сыночки. Заходите, грейтесь. Что же вы свой грузовик не выключили?
– Пусть молотит, иначе замерзнет. Сколько
– спросил бородатый молодого.
– 48. Не припомню таких морозов.
– К столу, к столу поближе. Молочка свежего нет , на сухом блинцы пеку. Горяченькие.
– А супчику не найдется?
– Есть супчик. Только он из куриных окорочков, ни вкусу, ни запаху.
– Нам бы погорячее похлебать, одна сухомятка.
– Несу, несу. А морозы такие были, вот как бы не соврать, вот-в 68 году. Помнится ударили оне в начале декабря и держались аж до Нового году.
Потом еще и январь и полфевраля и все за 50.
– А ты Серый, волну гонишь, аномалия - аномалия.
– Что же вы не у печек в тепле? Что погнало? Или как Вадим, людей ищете?
– Бабушка, какой Вадим? Где он?
– Приезжал недели две с лишком назад. Собака у него была и зверек занятной. Помог мне к зиме готовиться и усопших перевозил в часовню, даже свет сделал. Работящий мужчина, хоть и в годах. Пониже вас будет, лицо такое круглое и фамилия у него смешная, забыла –уж простите.
– Куда подался, не говорил?
– Говорил, говорил - в Киров поехал людей искать. В Ухте, помнится нашел женщину, что умом тронулась.
– С тебя коньяк, что я говорил?
– обернулся бородатый к Сергею.
– А какие у него планы были, может вспомните?
– Ну не совсем же я обомшевшая? Говорил, что там, где будут люди жить, по ночам в небо луч от прожектора направят. Откуда сами будете? Вадим сказывал, все обезлюдело на Севере.
– Идем из Усинска. Реки встали рано, удалось пробиться. Оба нефтяники. Я - бурмастер, а Серега - машинист газокомпрессора. У нас там за пятьдесят . Нет ,это было шесть дней назад, сейчас побольше. Но я таких морозов не помню.
– В шестьдесят первом ударило шестьдесят четыре. Я в Печоре в гостях была в то время. Всякое было.
– Бабушка.
– Зинаида Егоровна я.
– Зинаида Егоровна, а что ваша собачка на нас нелает?
– Люди вы хорошие , не злобные, что ей надрываться. Она как человек - все понимает.
– Ну уж прямо.
– Вот забуду дверь притворить, так она встанет и ворчать начинает. Вьюшку закрою рано - ворчит, забуду закрыть - опять ворчит.
– Вот Олег Петрович, а ты говоришь - мерещится. Зинаида Егоровна, а у нас тоже чуд о-стали новый год встречать - в Ухте это было, сколько ни бухали - ни в одном глазу. Воняем черт -те чем, а результата нет. Я думал последствия от морозов.
– Господь дал вам новые силы на новую жизнь. А на морозе вы даже не чихнете, болезни отступят от вас.
– Зинаида Егоровна, вы просто новый пророк .
– Дети ,слушайте себя и поймете, осенил Бог наш оставшихся новой благодатью.
–
– Есть, только развалилась давно, нет мужика в доме, а вот у соседа совсем новая. Завтра натоплю , только воды сами натаскаете.
Через два дня усинцы вьезжали в Киров. В свете фар искрились баррикады из исковерканных машин, замерзшие статуи людей замерли в жутких позах, как будто кто-то большой скомандовал «Замри!». Нефтяники задержались еще на день у бабушки Зинаиды - обкололи колодец и сунули туда погружной насос, расчистили двор и натащили поближе дров от соседей. Сейчас они шли по следам ухтинца.
– Наверно, этот Вадим из военных. Егоровна говорила - в форме.
– В камуфляже. Она могла и напутать. Сейчас все, кому не лень , в него рядятся. Жаль про звездочки не смогла вспомнить. Раз в годах, значит или отставник или прапорщик на прикорме.
Зарево от луча прожектора они заметили , выехав на улицу Энгельса.
– Смотри, Серега, здесь все как в старые времена - марксы, энгельсы и менжинские.
– А кто это?
– Менжинский? Главчекист после Дзержинского.
– Седая старина.
– Точно. Давай на Слободской поворот.
Анна Михайловна выбивалась из сил. Помещенье, в котором она разместила цыплят, оказалось холодным и требовало прорву дров для поддержания необходимой температуры. Как назло морозы и не думали падать, столбик термометра приклеился к сорокатрехградусной отметке. Вот если бы отгородить место поменьше, но сил и умения на это не хватало. Сегодня Рождество и впереди лютые крещенские морозы. Сидя у печки , птичница придремала и не услышала, как открылась дверь.
– А вот и хозяйка. Принимайте гостей.
Анна Михайловна встрепенулась.
– Никак опять Чернышов с компанией - одни мужики. Нет, другие навроде.
– Хозяюшка! Нам бы чайку горячего. Наши термоса все застыли.
– Ох, что это я расселась, как клуша на яйцах, идем в комнаты.
– Тепло у вас и уютно. Что бы мы без женщин делали? Доставай припасы, мы же в гостях. С Рождеством вас!
– Зовите Анной Михайловной.
– Анна Михайловна, спасибо за чай, согрелись. А не встречался ли вам некто Вадим со странной фамилией.
– Отчего не встречался? И фамилия у него такая русская самогонная - вот, Сивуха.
– Действительно в русских традициях и с намеком. А он кто, военный?
– Я видела у него вот здесь три звездочки, а потом они с майором и всей компанией приезжали - звездочек было уже четыре.
– Какой фокусник. Сам себе звания присваивает.
– Он мужчина серьезный и командир к нему прислушивается, я видела. У Вадима еще девочка есть - он ее где-то в Коми спас и собака. Умная, только говорить не умеет.