Мир под крылом дракона
Шрифт:
— Это ожерелье Тальмы, легенда моего народа. В библиотеке Правителя есть его описание.
— А кто такая Тальма?
— Жена первого Правителя моего народа. Вы знаете, как называются эти камни?
Я взял украшение в руку, чтобы лучше рассмотреть.
— Нет, не знаю.
— Это алнеран — камень жизни. У нашего Правителя в короне всего один, а здесь…
— Вот и хорошо, моей девушке должно понравиться. Надеюсь.
Эльф остался стоять с открытым ртом, а я должен идти собирать вещи — завтра улетаю домой.
В этот момент дверь распахнулась, и в прихожую влетел Рон.
— Папа,
— Сделали? Хорошо! Подожди полчаса, пообщайся с Ларселем, и пойдем к тебе.
Оставив эльфа на хозяйстве, мы порталом ушли в замок Рона. В гостиной сидела грустная Анна, видно, трех дней им с Шоном не хватило. Заметив нас, она встала.
— Добрый вечер, Анна! Как ты себя чувствуешь?
В ответ она совсем не по-королевски шмыгнула носом.
— Спасибо, хорошо, мастер.
Да? А выражение её лица говорит совсем другое. Я поставил сумку с подарками на пол и подошел ближе. Бледное лицо, дорожки от слез на щеках. Бедная ты, бедная! А ведь завтра лететь, и не полчаса, а гораздо дольше. Выдержишь?
— Дорогая Анна, я хочу тебе дать совет: не думай о прошлом. С мужем и детьми ты обязательно встретишься. А пока — смотри вперед. Тебя ждут удивительные открытия, обещаю, тебе понравится. А сейчас — спать. И не смотри на часы! Мы улетаем на рассвете, тебе приготовят теплый плащ. Я постараюсь сократить время полета, но полностью избежать его не удастся. Спокойной ночи, Анна.
— Спокойной ночи, мастер. До свидания, Рон.
— Приятных снов, милая, и легкой дороги.
Она кивнула на прощанье и ушла, оставив нас одних.
— Фу, наконец-то можно посидеть спокойно. Замотался я за последние три дня!
— А что ты так настойчиво искал? Даже в Академии ходят слухи, что декан Валериан достал всех ювелиров города, и теперь, при упоминании его имени, они вздрагивают и прячутся под прилавки. Папа, ты мне можешь объяснить, что происходит?
Вопрос застал меня врасплох. Теплой волной накатили воспоминания: смешная чумазая девушка Линн, зеленые глаза, лукавая улыбка, красная дракона на белом полу — как же я соскучился! Жаль, что не успел попрощаться. Как она меня встретит?
Улыбка выдала мое состояние, потому, что сын, внимательно следивший за моим лицом, воскликнул:
— Папа, ты влюбился!
— Рон, прекрати лезть в душу. Я еще сам не знаю, что меня ждет, мы… расстались не очень хорошо.
Вот уж не думал, что вопрос сына меня смутит, врать не хотелось, а сказать правду оказалось нелегко. Я не привык говорить о своих чувствах, тем более с сыном. Рон это понял и не стал настаивать. Хорошо иметь понятливого сына!
— Ладно, не буду. Но как её зовут, ты можешь сказать?
— Её зовут Розалинда. Линн….
— А кто она?
Я выразительно посмотрел на сына, допил, что там было в моем стакане, и встал.
— Все. Молчу, молчу! Когда тебя ждать обратно? — услышал уже в дверях.
— Если всё будет хорошо, во вторник.
— Удачи, папа.
— Спокойной ночи, Рон.
В четыре утра сонная королева уже ждала
Ошеломленная зрелищем женщина забыла все, что я её только что говорил: одеться, взять мою сумку и по крылу забраться на спину. Я рыкнул. С одной стороны, я её понимаю — затурканная своими родственниками-эльфами, она оказалась совершенно не приспособленной к жизни. Надо будет сказать отцу, чтобы не слишком её опекали — пусть учится быть самостоятельной. А с другой стороны, Анна могла бы соображать быстрее. У меня нет времени ждать, пока она придет в себя. Стоит посреди двора статуей под названием «Растерянность»! Так хотелось сказать: "Плащ одень, дура! Нам еще лететь часов пять", еле сдержался. Повернул к неё морду и прошипел "Поторопись!" О, очнулась! Даже плащ умудрилась надеть всего со второй попытки.
— Перчатки не забудь, наверху холодно.
Наконец-то! Залезла! Несколько взмахов, и я взлетел, направляясь к ближайшему окну в куполе. Через три часа полета, судя по солнцу, я заметил впереди точку, летящую мне навстречу, и скоро огромный белый дракон сделал круг, разворачиваясь, и полетел рядом. Отец. Я поймал его мысль: "Следуй за мной", и, через несколько минут, мы приземлились на пологий каменистый склон. Отец сразу обернулся и помог Анне спуститься, недолго думая, пролевитировав её вместе с сумкой на землю. Вскоре я присоединился к ним и представил Анну отцу. Он не стал тянуть время, а просто взял нас за руки и перенес на террасу дворца, где нас уже встречали. Слуги повели Анну в отведенные ей покои, а мы пошли завтракать. По дороге я поинтересовался:
— Как себя чувствует Линн?
— Я всё ждал, когда ты задашь этот вопрос. Крыло зажило без осложнений, но у нас появилась другая проблема.
Я остановился и испуганным голосом спросил:
— Что еще с ней случилось?
— Нет, нет, не волнуйся, с ней все в порядке. Проблема у нас, с тех пор, как Розалинда вернулась к своим обязанностям… Ты в курсе, что она наш личный повар? — перебил сам себя отец.
— Да, Линн мне сказала.
— Так вот, все, что она готовит последние три дня, невозможно есть — до такой степени пересолено. Ты уж повлияй на неё как-нибудь, надоело питаться всухомятку. Меня от бутербродов уже мутит.
Смеясь, мы ввалились в столовую, где нас ждала мама. Стоя у стола с серебряной крышкой в одной руке и с ложкой в другой, она набрала на самый кончик ложки содержимое супницы и осторожно понесла ко рту. Мама попробовала, скривилась и, со слезами на глазах, повернулась к нам.
— Здравствуй, Ри! Дин, это просто невыносимо! Я заказала молочную лапшу. Слад-ку-ю! — по слогам, с надрывом, произнесла мама. — Но наш повар, очевидно, перепутала сахар с солью! Дин, я её уволю, дальше это терпеть невозможно! Я опасаюсь за твоё здоровье! Ну что вы смеётесь? Я не понимаю, что происходит.