Мир, полный демонов: Наука — как свеча во тьме
Шрифт:
Там, где критический ум видит галлюцинацию или сон, легковерный видит проблеск ускользающей от нас реальности.
За некоторыми историями о похищениях могут скрываться воспоминания о насилии, в том числе претерпленном в детстве от отца, отчима, дяди или любовника матери, — они и выступают в роли пришельцев. Психологически комфортнее уверить себя, будто надругательство совершенно инопланетянином, а не близким и любимым человеком. Психотерапевты, верящие в истории об инопланетянах, отвергают такое объяснение: дескать, если бы их пациенты подвергались насилию в детстве, им не составило бы труда это установить. По некоторым оценкам каждая четвертая американская женщина и каждый шестой американский мужчина в детстве подвергались насилию (цифры могут быть завышены). Было бы удивительно, если бы среди пациентов,
И те психотерапевты, что занимаются случаями сексуального насилия, и те, что верят в инопланетные похищения, тратят месяцы, а порой и годы, чтобы выманить у пациента всю историю. Методы работы сходны, и цель одна: восстановить болезненные воспоминания, зачастую из давнего прошлого. В обоих случаях психотерапевты признают наличие травмы столь ужасной, что воспоминания о ней были подавлены. Так почему же врачи «похищенных» столь редко натыкаются на предысторию сексуального насилия, а психотерапевты, лечащие травмы тех, кто был изнасилован в детстве, не сталкиваются с историями о похищении?
Те, кто на самом деле стал в детстве жертвой насилия или инцеста, весьма чувствительны к любой попытке приуменьшить или вовсе отрицать их переживания. Этих людей гложет гнев, и гнев справедливый. По крайней мере каждая десятая женщина в США была изнасилована, две трети из них — до совершеннолетия. Недавнее исследование обнаружило, что из тех случаев, которые сообщаются полиции, в каждом шестом речь идет о девочке младше 12 лет (а именно о таких случаях реже всего спешат известить власти). И 20% этих девочек насилуют родные отцы. Самый близкий человек оказывается предателем. Подчеркну, чтобы не оставалось никаких разночтений: происходит много совершенно реальных и очень страшных случаев сексуального надругательства над детьми, которое совершают родители или лица, их замещающие. Иногда удается добыть убедительные доказательства — фотографии, дневник или же у ребенка обнаруживается передаваемая половым путем инфекция. Насилие над детьми считается одним из основных источников социальных проблем. В одном исследовании доказывалось, что 85% заключенных со склонностью к агрессии в детстве подвергались насилию. Две трети несовершеннолетних матерей пережили сексуальное насилие в детстве или отрочестве. Жертва изнасилования в десять раз чаще становится алкоголичкой или же употребляет наркотики. Это реальная и острая проблема. Однако большинство случаев такого насилия сохранились в сознательной памяти жертвы вплоть до ее взрослого возраста. Тут не приходится извлекать скрытые или подавленные воспоминания.
Сейчас, когда система оповещения о преступлениях налажена, каждый год заметно увеличивается количество сообщений о надругательстве над детьми, поступающих из больниц и полицейских участков. В США это число возросло с 1967 по 1985 г. десятикратно — до 1,7 млн. случаев. В насильниках эту склонность укрепляют алкоголь и наркотики, способствуют ей и экономические потрясения. Возможно также, что возросший публичный интерес к случаям насилия над детьми подталкивает нынешних взрослых подробнее вспоминать свои прежние страдания.
Столетие тому назад Зигмунд Фрейд ввел понятие подавления — вытеснения из памяти событий, причиняющих сильную душевную боль. Этот механизм помогает сохранить душевное здоровье. В особенности «истерия», симптомы которой включали галлюцинации и паралич, связывалась с подавленными воспоминаниями. Первоначально Фрейд искал подавленные воспоминания о пережитом в детстве насилии за каждым случаем истерии. Со временем он изменил объяснение: истерия вызывается фантазиями, причем не всегда неприятными, о произошедшем в детстве насилии. Бремя вины перекладывалось с родителя на ребенка. Этот спор в той или иной форме продолжается и поныне. До сих пор нет единого мнения о том, почему Фрейд перешел на иную точку зрения. Объяснения варьируют от опасения прогневать венцев солидного возраста до искреннего признания, что не следовало принимать все истерические сюжеты всерьез.
Ситуации внезапного «припоминания», особенно с помощью психотерапевта или под гипнозом, когда «воспоминания» заметно сходны со сном или «ведением», весьма подозрительны. В итоге множество обвинений в давнем сексуальном насилии оказались ложными. Психолог из университета Эмори Ульрик Нейссер пишет:
Существует такая вещь, как насилие над детьми, и подавленные воспоминания также есть. Но существуют также ложные воспоминания и выдумки, и они встречаются весьма часто. Ошибочные воспоминания — правило, а не исключение. Такое происходит постоянно, даже когда субъект абсолютно уверен в каждом своем слове, даже когда воспоминание кажется ярчайшей, неизгладимой вспышкой света, «отпечатком в мозгу» или «фотографией». Особенно вероятны ошибки при внушении, когда воспоминания формируются и перестраиваются в соответствии с мощными межличностными отношениями и потребностями, возникающими на психотерапевтическом сеансе. А как только воспоминание таким образом сформируется, его уже трудно скорректировать.
Эти общие принципы не помогут нам с точностью определить истину в каждом отдельном случае. Но в среднем, по общему числу таких случаев, уже понятно, на что следует ставить. Ошибочные воспоминания и переосмысление прошлого задним числом — особенность человеческой натуры. Такое происходит довольно часто.
Люди, выжившие в нацистских концлагерях, — убедительное доказательство того, что самые чудовищные надругательства могут отчетливо и постоянно храниться в памяти, отнюдь не вытесняясь. Напротив, жертвам холокоста приходилось прилагать немалые усилия, чтобы установить хоть какую-то эмоциональную дистанцию между собой и лагерем смерти. Но вообразим некую альтернативную историю, в которой эти люди живут в нацистской Германии. Представим себе нечто жуткое: постгитлеровская Германия, сохранившая все ту же идеологию, но смягчившаяся по отношению к евреям. Какое психологическое бремя давило бы в таком случае на жертв холокоста! Воспоминания лишили бы их возможности справляться с повседневной жизнью, и, вероятно, тогда они научились бы забывать. Если подавление памяти с дальнейшим пробуждением призрачных воспоминаний действительно случается, для этого, вероятно, нужны два условия: 1) насилие происходит на самом деле и 2) жертва вынуждена долгое время притворяться, будто ничего не было.
Специалист по социальной психологии из Калифорнийского университета Ричард Офши поясняет:
Когда пациентов просят объяснить, как возвращались к ним воспоминания, они рассказывают, что собирали в единую более-менее связную историю фрагменты образов, идей, впечатлений и чувств. «Работа памяти» длится месяцами, чувства превращаются в смутные образы, образы — в фигуры, а фигуры — в знакомых людей. Легкий дискомфорт в определенных частях тела истолковывается как пережитое в детстве насилие… Первичные физические ощущения, обычно усиливающиеся под гипнозом, именуются «телесными воспоминаниями». Не существует достоверного механизма, с помощью которого мышцы могли бы хранить воспоминания. Если этих методов окажется недостаточно, психотерапевт может прибегнуть к тяжелой артиллерии. Некоторых пациентов записывают в группу поддержки, и тут на них давят другие члены группы, им следует выразить солидарность с товарищами, признав свою принадлежность к этой субкультуре — переживших насилие.
Американская психиатрическая ассоциация в заявлении 1993 г., допуская, что некоторые люди забывают пережитое в детстве насилие, чтобы справиться с этой травмой, тут же предостерегает:
Неизвестно, как достоверно отличить воспоминания о подлинных событиях от псевдовоспоминаний. Настойчивые вопросы подталкивают некоторых людей к «воспоминаниям» о событиях, которых на самом деле не было. Неизвестно, какой процент взрослых, сообщающих о сексуальном насилии в детстве, в самом деле ему подвергался… Заведомое убеждение психотерапевта в том, что источник проблем пациента коренится именно в сексуальном насилии и в других факторах или же, напротив, в том, что проблемы никак с этим не связаны, отражается на диагнозе и назначении лечения.
С одной стороны, было бы жестокой несправедливостью отвергать все сообщения о чудовищных случаях сексуального насилия. С другой стороны, такая же бессердечная жестокость — подтасовывать воспоминания, внушать пациенту ложные образы произошедшего в детстве насилия, разрушать семьи, а порой и сажать ни в чем не повинных родителей в тюрьму. Необходим здравый скептицизм, чтобы нащупать непростой путь между двумя крайностями.
В первом издании влиятельного руководства Эллен Басе и Лоры Дэвис «Отвага для исцеления: пособие для женщин, переживших в детстве насилие» (The Courage to Heal: A Guide for Women Survivors of Child Sexual Abuse, Perennial Library, 1988) психотерапевтам дается весьма неоднозначный совет: