Мир полон разведенных женщин

– Надоело заниматься сексом? – на днях спросил ее Майк.

– Надоело? – отозвалась Клео Джеймс – голос виноватый, – конечно, нет. – А вот Майк ей надоел – тем, что любое его движение знаешь наизусть, тем, как всегда одинаково и в одних и тех же местах к ней прикасается.

Начало лета – время, когда еще приятно ходить по нью-йоркским улицам. Клео стоит в примерочной кабинке «Сакса» и внимательно разглядывает себя в зеркале. Одежда ее валяется, она мерит замшевое платье цвета беж. За неделю платье подогнали по фигуре, и теперь оно отлично сидит; но она все не отводит глаз от зеркала,

Думает же Клео не о платье. Платье – блеск. Клео думает о своем муже Майке. Думает, как он трахался с другой.

В начале их романа секс с Майком потрясающе ее захватывал. Теперь муж будто зациклился, совершая какой-то непонятный раз и навсегда заведенный ритуал.

Никакого желания – попробовать что-нибудь новое.

Никакого желания – сделать как-нибудь по-другому.

В браке он изменился.

Майк ее больше не возбуждает, а притворяться она так и не научилась.

Ругались они не часто. В сущности, почти никогда. Устраивали «дебаты», где все выкладывали начистоту и по косточкам разбирали создавшееся положение.

Майк – ведущий сотрудник фирмы грамзаписи. Ему тридцать шесть, на семь лет старше Клео. Недурен – того типа, что легко несут поджарое тело, с бородой как у Че Гевары и чувственным взглядом. Четыре года они муж и жена. Современный брак, где измена никак не должна быть концом света.

– Она тебе нравится? – Сколько раз Клео задавала ему этот вопрос, и, с замирающим сердцем ждала ответа.

– Еще бы. – Смеялся Майк и отделывался шутками. – Я даже трахнул ее пару раз.

Ха-ха, ничего смешного, думала Клео и больше не спрашивала. Не хотела знать. Теперь знает. Видела его.

Майк – второй ее муж, первый – смутно помнился из той поры, когда ей было восемнадцать. Она любит Майка, но не с той безумной страстью, как любила, когда они только сошлись.

– Здорово смотрится, а? – продавщица сунула голову в дверь.

– Да, блеск, – ответила Клео. А вот что Майка застала утром, не блеск.

Не блеск, что он – голый – с таким явным удовольствием горбатил свое тощее тело. Не блеск, что пышногрудая блондинка, что лежала под ним, – одна из ее близких подруг.

Она дернула молнию, выбралась из бежевой замши, отделанной бахромой, и отдала девушке, чтобы та унесла и завернула.

Сексом заниматься надоело? Почему вдруг такой вопрос? Она ничего не делала как-нибудь иначе. И он наизусть знает любое ее движение во время полового акта.

Может, она виновата, что в их половой жизни наступил застой? Нет, знает, что не она. Майк – вот кто стал другим.

Однажды изменила Клео. Один раз, один мужчина. Было чудесно и в то же время противно. Она постаралась, чтобы на этом все кончилось.

Деньги у них водятся, не миллионы, однако им вполне хватает. Майк на хорошем счету. Клео внештатно берет интервью для журналов. В ее заработке они не нуждаются, но работать ей нравится, она любит свое дело.

Она не спеша одевалась: темно-коричневое гаучо, свитер от «Сони Рикьел», сапоги от «Бибы», кожаный пояс от «Гуччи», темные очки с коричневыми стеклами от «Оливера Голдсмита» – на глаза, подкрашенные красновато-лиловыми тенями.

Клео забрала свой сверток и вышла на залитую солнцем Пятую Авеню. Она договаривалась встретиться и пообедать с Джинни и уже не отменишь – слишком поздно. Обед с Джинни – последнее, что ей сейчас хочется… Голубоглазая Джинни со светлыми кудряшками и ненасытным половым влечением.

«Джинни глупа как пробка», – не раз говорил Майк. Ну так он мало кого из ее подруг своими комментариями не втоптал в грязь… включая Сюзен, ту блондинку, что корежилась под ним сегодня утром.

Скорее всего и с Джинни путался. Мысль – вполне правдоподобная. Джинни – известная подстилка, но и трепло, каких поискать, и, если б переспала с Майком, каждая собака в городе знала бы все до мелочей.

– По-моему, ты подлючка, – зашипела, обгоняя Клео, старуха, и Клео оставила без внимания склочную каргу, что припустила от нее по Пятой Авеню, размахивая перед собой цветастым зонтиком от солнца. Чокнутых в Нью-Йорке хоть отбавляй и на них просто закрываешь глаза в надежде, что в один прекрасный день на тебя не набросятся, не изнасилуют, не ограбят и не пристрелят. У ньюйоркцев выработался иммунитет против хулиганства, неуверенно ходят только туристы. Клео чувствовала себя ньюйоркцем, хотя и жила там всего четыре года, с тех пор как вышла за Майка. Вообще-то она была из Лондона – города, откуда раньше почти не выбиралась… разве только в Европу – позагорать на уик-энд.

Она сцепилась из-за такси с бизнесменом в деловом костюме и одержала верх. Затем устроилась на заднем сиденье и попробовала расслабиться. Не приходить же на ленч в растрепанных чувствах, чтобы так и подмывало выплеснуть всю эту дурацкую историю Джинни.

Черт знает, как все глупо. С какой радости так изводиться? Дело житейское. Вполне можно понять.

Но пошел он на хер, раз выбрал ее приятельницу. А еще дальше – что по его милости она их застукала.

Уж лучше бы ей не знакомиться с Майком и наверняка лучше было за него не выходить. Но это Майк настаивал на свадьбе, ей и так было хорошо – просто жить с ним. Майка огорчало ее поведение, он-то привык иметь дело с девицами, которые ставили себе задачу – нацепить тоненькое золотое колечко на безымянный пальчик. Он не мог взять в толк, как это Клео наплевать. То был удар по его «Я». Майк поставил на своем, чтобы они поженились. Не будь они сейчас женаты, все было бы куда проще. Один неудавшийся брак у нее за плечами, и она не хочет, чтобы стало два…

Ресторанчик был маленький и шумный. Джинни уже была там, устроилась за столиком, потягивала Мартини и переглядывалась со знаменитым актером, что сидел неподалеку.

– Вот бы мне с ним поладить! – захлебывалась она от восторга, когда Клео села. Джинни была агентом, тридцатилетняя, пухленькая, разведенная, довольно миленькая – с кукольной внешностью.

– Эй, ты сегодня отменно выглядишь. Сапоги мне нравятся, где отхватила?

– Магазинчик «Бибы». Три раза вынуждена была ходить, чтобы взять свой размер. Для кого это еще стул?

– Сюзан обещала с нами посидеть. Ночка у меня вчера была – обалдеть можно, пошла с Бобом в эту новую дискотеку в Вилидж, и угадай, кто туда явился. Сай Литва. Помнишь, как этот мерзавец в последний раз со мной обошелся… так вот, значит, как только увидела подлеца, стала сама не своя… а виду не подаю, только, знаешь, улыбаюсь. Выглядела я отменно – рубашка от Сен-Лорана и прелестные забористые брючки, да какие забористые! Так вот…

Джинни говорила без умолку. Она с громадным удовольствием и со всеми подробностями расписывала каждую встречу в постели. Она и не заметила, что Клео слушает в пол уха.