Мир позабытых страстей

Халимова Елена

–Правда? А я почему-то думал, что Вам нравится какой-нибудь сюрреализм…

–О, нет, ни в коем случае! – снова рассмеялась девушка. – Я довольно консервативна по жизни.

–Вы, наверное, удивитесь, но я тоже!

–Ничуть не удивлена.

Юноша лишь мысленно поразился ее очередной выходке. "Удивительная!" – подумал он и переспросил:

–Совсем-совсем не удивлены?

–Нет.

–Но почему?

–Вы похожи на человека, который чтит традиции. А значит, тоже консервативны, в том числе и в творчестве.

–Смелая

мысль… Но в случае со мной – верная.

Девушка лишь слабо улыбнулась, как будто ее ответ он уже знал. Вообще на протяжении этого разговора у молодого человека стало складываться впечатление, что она "дочитывает" те его мысли, которые он не хотел говорить вслух. Она как будто отлично его понимала. Быть может, это оттого, что они просто очень похожи между собой?

–Долго еще мы будем гулять или Вы все-таки приступите к моему портрету? – голос красавицы отвлек юношу от размышлений.

–О, конечно-конечно! Здесь – отличное место для рисования! – ответил молодой человек, оглядев местность вокруг внимательным взглядом сощуренных глаз.

Парк, окружавший их, больше напоминал прозрачный лес, состоящий из тоненьких берез и других небольших и хрупких деревьев. Листья на них еще не распустились до конца, и поэтому создавалось ощущение невесомости и прозрачности всего, что находилось вокруг. Кое-где на земле еще лежал снег, но он почему-то не был грязным и серым, как обычно бывает поздней весной. Наоборот, он был ярко-белого цвета, как будто только что выпал. Рядом с небольшой березой, распустившей почти все свои листья, стояла ярко-зеленая лавочка.

–Мне кажется, на вот этом ложе, рядом с березой, Вы получитесь замечательно! – воскликнул юноша, как только увидел лавку.

–Хорошо, как скажете. Художник – Вы.

Девушка послушно села на лавку, стараясь принять как можно более красивую с точки зрения будущей картины позу.

–Прошу, будьте естественной! Я смогу нарисовать Вас красиво, даже если Вы просто сядете на лавку.

–О, правда? Тогда Вы просто мастер своего дела! – приветливо улыбнулась девушка и села прямо.

–Нет, просто Вы очень "картиногеничны". – усмехнулся в ответ молодой человек.

Он достал из небольшой сумки, что висела через плечо, альбом и карандаш.

–И это Ваш "набор инструментов"? – засмеялась девушка, прикрыв рот рукой. – А я-то думала: куда же Вы положили свой мольберт?

–О, ну что Вы, мольберт я с собой не ношу. На мотоцикле его не увезешь, знаете ли! Я всегда ношу с собой альбом и карандаш, чтобы делать наброски чего-то, что меня заинтересует. А окончательную картину всегда делаю дома, в полном одиночестве.

–А как же Вы закончите мой портрет, если обещали подарить мне набросок, если он мне понравится?

–Не волнуйтесь, я отдам Вам набросок, а себе просто сделаю ксерокопию.

–А, ну раз так…

–Я могу начинать? – переспросил юноша, поудобнее усевшись на землю по-турецки и положив альбом на сумку.

–Думаю, да…

Он

взял в руки карандаш и начал рисовать. Его движения были быстрыми и точными, как будто он отрезал кусочки реальности с точностью хирурга. Взгляд его стремительных, всегда прищуренных, глаз то и дело отрывался от одной точки пространства и останавливался на другой, лишь иногда опускаясь на бумагу с целью проверить, что получилось. Когда их с девушкой глаза встречались, у девушки в душе словно что-то переворачивалось, таким пронзительным казался его взгляд.

То же происходило и с юношей. Он старательно вырисовывал каждую деталь пейзажа, но ему с трудом удавалось изобразить девушку. Когда необходимо было добавить в набросок какую-то часть ее тела, он собирался с силами, чтобы взглянуть на нее. И в такие моменты их глаза непременно встречались, и в ту же секунду в душе юноши что-то "щелкало", как будто девушка в очередной раз прочла его мысли. Но это было приятное "щекотание", юноше даже казалось, что чем чаще их взгляды вот так встречаются, тем больше они узнают друг о друге. Как будто они разговаривали глазами.

Так продолжалось около трети часа. Молодой человек довольно быстро закончил набросок, а когда завершил последние штрихи, резко закрыл альбом, положил на него карандаш и сказал:

–Ну, вот и все!

–Все? – удивилась девушка. – Странно, я всегда думала, что позировать очень тяжело и утомительно, и что обязательно после этого должно заболеть все тело.

–О, нет, как видите, позировать – совершенно недолго.

–Это можно было бы сделать еще быстрее, если бы Вы меня сфотографировали… Скажите, почему Вы не воспользовались современными технологиями? Щелк – и картина готова! Потом могли бы рисовать ее сколько угодно времени.

–О, нет, что Вы, как можно? Картина – это не фотография. Она не изображает реальный мир, она передает ощущение этого мира художником. Именно поэтому я всегда делаю наброски вручную, простым карандашом. Чтобы самому прочувствовать, как я вижу ту или иную картину… И запечатлеть это ощущение, пока оно свежо.

–Интересно… – прошептала девушка, устремив взор на закрытый альбом. – Ну? А теперь мне можно взглянуть на Ваш набросок?

Юноша непроизвольно сжал руки, лежавшие на альбоме, в кулаки.

–А… Вы точно этого хотите?

–Конечно!

–Не боитесь того, что Вы там можете увидеть?

–О, помилуйте! Я вижу себя каждое утро в зеркале! Поверьте, ничего хуже этого зрелища на свете нет!

Девушка звонко засмеялась своим тоненьким голоском, и этот звук словно обезоружил юношу. Молодой человек взял альбом в руки и преподнес его девушке, как драгоценность, с тревогой ожидая ее ответа. Она аккуратно приподняла обложку альбома. В глазах ее мгновенно что-то сверкнуло, когда она увидела набросок, но что это было, юноша так и не понял. Волнение, сродни ожиданию ответа на признание в любви, сковало его тело и душу.