Мир Приключений 1955 г. №1
Шрифт:
Очевидно, Зина строго допрашивала себя: «Не виновата ли я в чем-нибудь?»
Сергей вспомнил студенческую практику и поспешил её утешить. Нет, не мог жизнерадостный, полный сил и энергии Валентин кончить жизнь самоубийством из-за несчастной любви, тот самый Валентин, который так решительно отказался от любви ради дружбы.
Тогда из-за чего же? Из-за неудачи в работе? Но сколько у них было уже неудач, пускай не таких катастрофических! Кто находил выход? Почти всегда Валентин. Сергей обычно говорил: «Повторим, проверим ещё раз». А Валентин возражал: «Нет, придумаем что-нибудь новое». И действительно
Почему же он опустил руки сейчас, почему он сдался сразу?
Наконец пришел дежурный врач — небольшого роста старичок, лысый, с очками на морщинистом лбу. Он долго присматривался из-под очков к Зине и пытливо выспрашивал, кем она приходится больному — сестра, жена, невеста…
— Нет, просто знакомая, — сказала Зина краснея.
Из этого допроса Сергей понял, что дела Валентина совсем плохи.
— Да не тяните же! — сказал он с раздражением. — Что с ним? Он умер?
— Нет-нет, мы не теряем надежды, — поспешил уверить его доктор. — Организм молодой и может справиться. Конечно, общий характер ранения не слишком благоприятный. Пробита нижняя доля левого легкого, внутреннее кровоизлияние, возможно — задето сердце. Мы обратились в Институт сердечной хирургии, к профессору Бокову. Вы, конечно, знаете Бокова. Это тот, что делал опыты по пересадке сердец. К сожалению, сам профессор нездоров, но его ассистент доктор Кудинова уже прилетела. Сейчас идет консилиум. Решается вопрос относительно операции.
— А больной дал согласие?
— Больной, к сожалению, без сознания. И поскольку родственников нет, только знакомые, нам придется взять ответственность на себя… тем более что общее положение настолько угрожающее, что тут… — он замялся, подыскивая слова, — просто риска нет никакого.
— А вы подумайте! — сказал Сергей строго. — Валентин Новиков — выдающийся ученый. Его необходимо спасти. Это ценный человек…
— Каждый человек — ценный у нас! — возразил врач сердито. — А для вашего друга мы вызвали доктора Кудинову. Вам эта фамилия ничего не говорит?.. Напрасно. Это тоже очень ценный человек.
Но здесь к Сергею подошел какой-то незнакомец и отозвал его в сторону.
Это был высокий юноша в больничном халате и сапогах, свежий, румяный, со светлым хохолком. Сергей никогда не видел его и удивился, что незнакомый человек обратился к нему по имени-отчеству.
— Разрешите побеспокоить вас, Сергей Федорович.
— По какому делу?
— Я от полковника Родионова. Он хочет побеседовать с вами.
— Нельзя ли отложить на завтра?
— Нет, нельзя. Он ждет вас немедленно. Это совсем близко, через улицу.
В жарко натопленном кабинете, на втором этаже стандартного бревенчатого дома, Сергея ожидал пожилой полковник. В отличие от юноши-лейтенанта, который держался с подчеркнутой строгостью, полковник обратился к Сергею очень приветливо.
— Извините, что пришлось побеспокоить вас, — сказал он. — Я возглавляю
— Но я ни с кем не разговаривал. Я прямо с аэродрома проехал в больницу.
— Пусть это будет предварительное мнение, — сказал полковник мягко, но настойчиво.
— Что я могу сказать предварительно… Дело новое, могли быть всякие неожиданности и каверзы со стороны природы. Но, вероятнее всего, произошло короткое замыкание. Дело в том, что воздух — не идеальный изолятор. Иногда электропроводность его может быть очень велика. Повидимому, и на этот раз она неожиданно повысилась — и произошел пробой, как на проводах, когда изоляция испорчена. Могли быть и другие причины, более сложные… Остальное сделал атомный аппарат, когда он свалился с вышки и разбился.
— А почему электропроводность могла повыситься? Какое-нибудь загрязнение, примеси?
— Нет, дым, пыль, даже самая сильная гроза не могли нам повредить. Большей частью наши неприятности связаны с Солнцем. Электризация воздуха повышается, когда на Солнце крупные пятна, факелы и особенно — хромосферные вспышки. Как раз вчера в середине дня была вспышка. В такой день ставить опыт было трудно, почти рискованно.
— Почему же вы назначили опыт на этот день?
— О вспышках нельзя знать заранее. Известно только, что в этом году много вспышек и пятен. Приходится быть начеку. Года через два пятен будет меньше, а вспышки исчезнут.
— Почему же вы не отложили все-таки опыт, когда вспышка появилась?
— Лично я не знал об этом. У нас наступил вечер, солнце зашло, и атмосфера была благоприятная.
— А Валентин Николаевич знал?
— По всей вероятности, знал. Это основа. Начиная работу, мы запрашиваем обсерваторию о состоянии Солнца и атмосферы.
— Может быть, он волновался и поэтому упустил, забыл?
— Нет, это просто невозможно!
— Почему же? Бывают ошибки по рассеянности. У Валентина Николаевича было много обязанностей. Его могли отвлечь, он мог забыть…
— Нельзя забыть, как тебя зовут! — сказал Сергей сердито. — Если я бегу на поезд, тороплюсь и волнуюсь, я могу забыть пальто, бумажник, даже билет… Но я никогда не забуду, что еду на вокзал. Чтобы начать передачу, мы включаем рубильник и поворачиваем рукоятку реостата. Перед рукояткой — цифры. Чтобы вычислить цифру, нужно знать сопротивление воздуха. Без этого мы не начнем.
— Значит, по-вашему, Валентин Николаевич знал, что день неудобный, трудный, рискованный, как вы говорите… и всё-таки рискнул. Почему же он пошел на это?
Сергей молчал.
— Кажется, вы давно знаете Валентина Николаевича? Расскажите нам, что он за человек.
Естественно, Сергей дал самую блестящую характеристику.
— Мы так и представляли его, — сказал полковник. — Но всё-таки, были у него какие-нибудь недостатки? Может быть, он любил выпить?
— Никогда. Он ненавидел пьянство. Говорил, что уважает свою голову и не намерен затемнять её вином.
— Может быть, он нуждался в деньгах, покупал дорогие вещи?
— Да что вы! Мы не знали, куда девать деньги. Нас поставили в исключительные условия. Да и к чему нам деньги? Времени не хватало.