Мир приключений 1963
Шрифт:
Можно вспомнить и о другой, еще более заманчивой задаче, поставленной в романе «Вверх дном»: научиться аккумулировать избыток летнего тепла. Решение (хотя бы частичное) этой проблемы приведет к подлинной революции в технике. Человечество станет в несколько раз богаче энергией. Упростится строительство: зданиям не нужны будут толстые стены. Растения продвинутся в пустыни и в зону вечной мерзлоты. Появится реальная возможность управления погодой.
В том же романе Жюль Верн говорит о возможности собрать воедино все рассеянные по поверхности земли электрические токи. Это необычайно интересная проблема. Действительно, в земных недрах есть металлы, уголь, электролиты, — словом, всё необходимое для гигантских электрических батарей. Но мы еще, в сущности, не знаем, какую роль в жизни земной коры играют электрические процессы. Быть может, сама природа иногда замыкает электрические цепи естественных батарей? Блуждающие токи — не связаны ли они (хотя бы в отдельных случаях) именно с такими источниками «рассеянного» электричества? И нельзя ли, наконец, разрабатывать некоторые полезные ископаемые по методу подземной электрификации — не извлекая их на поверхность?
Жюль Верн первым высказал мысль о возможности сжигать уголь под землей — и, как известно, не ошибся. Он первым предложил получать электрический ток за счет перепада температур на разных глубинах моря — впоследствии это было осуществлено французскими исследователями Клодом и Бушеро. Проверьте по таблице — Жюль Верн ни разу не ошибался, когда речь шла о проектах, связанных с электричеством. Я уверен, что Жюль Верн прав и на этот раз.
В рассказе «Один день американского журналиста в 2889 году» поставлена странная, на первый взгляд, задача: получение электроэнергии без батареи и машин. Казалось бы, это невозможно: ведь до сих пор мы получаем электрическую энергию либо химическим путем, либо с помощью генераторов, приводимых в действие двигателями внутреннего сгорания, паровыми турбинами, гидротурбинами. И, даже применяя атомную энергию, мы не можем обойтись без тех же самых генераторов. Но Жюль Верн имел в виду другое. Природа сама производит электричество — нужно только научиться его использовать. Например, «отбирать» атмосферное электричество.
Жюль Верн неоднократно возвращался к этой мысли. Впервые он высказал ее в «Робуре-завоевателе»: корабль Робура «Альбатрос» получает энергию из воздуха. Затем идея использования «природного» электричества появляется в рассказе «Один день американского журналиста» и в романе «Вверх дном». Наконец, во «Властелине мира» новая машина Робура опять-таки работает на энергии, получаемой из воздуха и воды.
Идея эта до недавнего времени представлялась совершенно беспочвенной. Биографы даже сочли необходимым подыскать соответствующее оправдание. «Ради воплощения своего художественного замысла, — объясняет Е.П.Брандис, — романист иногда сознательно допускает невозможное». Трудно, однако, поверить, что Жюль Верп не смог бы придумать ничего другого. Почему же он так упорно — из года в год — повторял, в сущности, одну и ту же мысль?
Сейчас мы знаем: Жюль Верн оказался прав. В верхних слоях атмосферы обнаружены диссоциированные газы — их молекулы как бы разбиты на «осколки». Эти «осколки» могут «сгорать», выделяя энергию и вновь превращаясь в «целую» молекулу. Уже есть проекты ракетных двигателей, использующих энергию диссоциированных газов. Есть и проекты превращения этой энергии в электрическую. С поразительной точностью сбывается идея Жюля Верна: воздушные корабли смогут черпать энергию непосредственно из атмосферы! И теперь вряд ли кто-нибудь отважится объявить «невозможным» весь комплекс жюль-верновских предвидений об использовании «природной» электроэнергии.
«Научная фантастика и строгая паука должны вести вперед первооткрывателя и изобретателя», — так пишет в своей книге известный советский изобретатель А.Пресняков. Что ж, фантастика Жюля Верна еще долго может вести вперед. В таблице десятки предвидений, которые сегодня звучат как актуальнейшие темы для первооткрывателей и изобретателей. Науке и технике, в частности, предстоит:
сконструировать шагающие вездеходы (уже доказано, что они экономичнее и удобнее колесных);
научиться заменять больные органы человеческого тела здоровыми;
построить плавучие острова (но для миллиардеров, разумеется; такие острова — отличные танкеры);
создать атомный бур, разрушающий породу направленным пучком элементарных частиц;
изобрести универсальную транспортную машину, способную летать, ездить, плыть по воде и под водой…
Пройдут десятки лет, пока это будет сделано. Но и тогда действительность не обгонит Жюля Верна. Еще останется решить проблему передачи мысли на расстояние, найти способ менять орбиты планет, открыть «элементон» (проматерию), получить абсолютный вакуум и абсолютный теплоизолятор, научиться управлять тяготением…
Пунктир жюль-верновских предвидении пересекает эти не исследованные наукой области. Не сбывшиеся еще идеи великого фантаста подобны тропинкам, зовущим в неведомые страны.
Кто пойдет по этим тропинкам?
Четырнадцать раз в таблице повторяется «нет». Они весьма категоричны, эти «нет». Но ведь множество «нет», сказанных двадцать лет назад, уже превратились в «да»! Не значит ли это, что в таблице, которую будут составлять в 70-х или 80-х годах очередные «ревизоры» Жюля Верна, вообще исчезнут все «нет»?
Присмотримся внимательнее к ошибкам Жюля Верна.
Излагая гипотезу внутреннего строения Земли, пытаясь предугадать высоту атмосферы, рисуя возможные последствий столкновения Земли с кометой, Жюль Верн лишь следовал тому, чт наука считала достоверным. Это, в сущности, ошибки современной Жюлю Верну науки.
Почему же наука, дающая надежную основу фантастике, иногда все-таки подводит фантастов?
Дело в том, что в понятие «наука» мы включаем и незыблемые законы природы, и относительно универсальные принципы, и довольно ограниченные правила, и формирующиеся еще теории, и совсем неустоявшиеся гипотезы. Когда фантаст опирается на фундаментальные законы природы (такие, как закон сохранения материи или законы диалектики), можно не опасаться ошибок. Маловероятны промахи и в тех случаях, когда основой фантастики являются принципы, сохраняющие силу в широких пределах, например, принципы классической механики и принципы теории относительности. Правда, это нелегко — исходя из широко известных законов и принципов, самостоятельно найти более или менее новую идею. Такая работа сопоставима с работой ученого и изобретателя.
Есть и другой путь, неизмеримо более легкий. Можно использовать то, что лежит на поверхности науки. Каждая хоть сколько-нибудь приметная новая гипотеза без всякого труда, почти автоматически, превращается в исходную для фантастики научно-техническую идею. Такие идеи легко создаются и… легко погибают.
Жюль Верн не иллюстрировал чужие гипотезы. Он продумывал их заново и приходил к самостоятельным выводам, до дерзости смелым. Из ста восьми идей, по самым скромным подсчетам, семьдесят были для современников Жюля Верна «чистой» фантастикой, а порой представлялись и фантастикой антинаучной. Но именно эти идеи кажутся нам наиболее реальными. Такова, например, судьба шуток Жюля Верна: говорящая газета, говорящие часы, отраженная в облаках реклама, съедобные газеты — все это так или иначе стало явью.
Лишь в тех — весьма немногих! — случаях, когда Жюль Верн переставал дерзать, его прогнозы оказывались ошибочными. Жюль Верн, например, верил в большое будущее пневматических туннелей и поездов с гидравлической тягой. В его время это были общепризнанные «чудеса техники». Но XX век решительно отверг эти «чудеса».
Здесь мы сталкиваемся с одной из интереснейших особенностей «научно-фантастической технологии». Пока машина несовершенна, она отличный объект для фантастики. У нее есть будущее. Машина, достигшая совершенства, будущего уже не имеет. Машины погибают в расцвете сил. Можно вспомнить хотя бы паровоз. К 50-м годам XX века он стал верхом инженерного изящества и конструктивного совершенства. Но именно в эти годы его быстро вытеснили тепловозы и электровозы.