«Мир Приключений» 1977 (№22)
Шрифт:
Жюль Верн, конечно, не подозревал, что именно в этих местах будет развертываться действие в романе «Черная Индия», замысел которого возникнет значительно позже. И хотя ему очень хотелось побывать в каком-нибудь рудничном поселке и спуститься в угольную шахту, Иньяр не разрешил бы своему другу отклониться от намеченного маршрута.
…На берегу озера, у самого конца мостков, покачивался пароходик, как легко догадаться, носивший имя «Роб-Рой». Как только экипаж остановился, из трубы повалил дым. Наскоро пообедав, туристы разместились на палубе. Джеймс Старр после короткой передышки снова приступил к выполнению своих обязанностей:
— Так вот, это и есть то самое озеро, которое справедливо сравнивают с длинным угрем! Лох-Кэтрин в длину имеет не более десяти миль при ширине не свыше двух. Напомню, что именно здесь происходили события, изображенные в «Деве озера», поэме нашего шотландского барда, создавшей ему громкое имя еще до того, как он выпустил свой первый роман «Уэверли». Когда я бываю здесь, у меня создается ощущение, что по водной поверхности скользит легкая тень прекрасной Елены Дуглас…
«В этот момент с кормы «Роб-Роя» раздались звонкие звуки волынки. Горец в национальном костюме играл на волынке с тремя трубками, из которых самая большая издавала ноту соль, вторая — ноту си, а меньшая — октаву первой трубки. Что касается дудочки с восемью отверстиями, то она давала гамму соль-мажор с чистым фа. Напев горца был прост, нежен и не лишен наивной прелести. Можно было подумать, что эти народные напевы не сочинены никем, что они естественное сочетание дуновения ветра, шепота волн и шелеста листьев».
Туристы прислушались к мелодии. Тем временем второй горец запел под аккомпанемент волынки песню на манер старинной баллады, прославляющую Вальтера Скотта и его знаменитых героев — Флору Мак-Айвор, отважного Уэверли, могучего Фергуса Мак-Грегора, сурового Пуританина и, разумеется, благородного Роб-Роя. И хотя трудно было отделаться от мысли, что и певец и волынщик — служащие той же туристской фирмы Бредалбейна, что ту же мелодию и ту же песню они ежедневно «импровизируют» по обязанности, впечатление было чарующим, особенно на фоне величавых гор, посреди дивного голубого озера.
Отзвучала мелодия, умолк певец, но заключительная строфа и рефрен баллады, казалось, еще продолжали звенеть и долго не могли растаять в прозрачном воздухе:
О легендарные озера! Куда бы рок ни бросил нас, — Кто ваши берега увидел, Тот вечно будет помнить вас! О быстролетное виденье, Ужель вернуть тебя нельзя? Тебе все помыслы и чувства. Тебе, Шотландия моя! Шотландские озера! На лоне тишины Храните вы преданья Далекой старины! [20]20
Перевела З. А. Бобырь.
Текст баллады, записанный мистером Старром по просьбе Жюля Верна в его путевой тетради, писатель впоследствии перевел на французский язык и включил в «Черную Индию».
Таким же способом — извлекая путевые заметки из текста романа «Зеленый луч» и прибегая для соединения эпизодов к правдоподобному домыслу — последуем за нашими путешественниками на Внутренние Гебридские острова.
Отправным пунктом этой части маршрута был курортный городок Обан, лежащий в сотне миль к северо-западу от Глазго. Героиня романа Елена Кэмпбел добирается туда водным путем — вниз по Клайду, затем морскими проливами и через залив Форт-оф-Лорн. Но Жюлю Верну с Иньяром проще было вернуться от Лох-Кэтрин к северной оконечности Лох-Ломонда, доехать в попутном экипаже до Далмалли и на почтовой станции пересесть в дилижанс.
«Отсюда дорога кружит по откосам гор, чаще всего на половине их высоты, поверх заливов и потоков, через первые отроги Грампианской цепи, среди долин, поросших вереском, соснами, дубами, лиственницами и березами: затем очарованный путник спускается к Обану, побережье которого не уступает по живописности самым знаменитым местам Атлантического берега».
Удобное положение Обана, защищенного от натиска западных ветров островом Керрерой, привлекает на морские купанья курортников и туристов, желающих осмотреть Гебриды, не только из Соединенного Королевства. Если в стране озер все должно было напоминать о Роб-Рое, то здесь с не меньшим успехом эксплуатировалась слава героев кельтского эпоса, воскрешенных к новой жизни Макферсоном [21] .
21
Шотландский писатель Джеймс Макферсон (1736–1796) выдал свои «Сочинения Оссиана, сына Фингала» (1765), написанные ритмизованной прозой, за подлинные образцы кельтского эпоса, якобы найденные им в горных селениях Шотландии и переведенные с гэльского языка. Легендарного кельтского барда Оссиана (III в.) Макферсон объявил создателем этих поэм. Литературная подделка Макферсона была окончательно доказана после его смерти, но «Сочинения Оссиана» остались в истории литературы и оказали заметное влияние на английскую, французскую и немецкую поэзию конца XVIII — начала XIX века.
К девяти утра к подъезду гостиницы «Фингал» подкатила отрытая коляска с возницей, набившим руку в управления «four in hand» [22] , и знающим свое дело гидом, которого, как и героя романа «Зеленый луч», звали Оливером Синклером. Уроженец здешних мест, он учился в Эдинбургском университете, а в летние месяцы подрабатывал на экскурсиях, опекая французских туристов. Открытое лицо юноши излучало симпатию. Умная, свободная речь, непринужденность манер, умение держаться с достоинством — все говорило в его пользу. Определенно он был из тех, кто, по удачному гэльскому [23] выражению, никогда не поворачивается спиной ни к другу, ни к недругу!..
22
Буквально: «четыре в руке», то есть четверка лошадей.
23
Гэльский язык — одно из ответвлений кельтского. По-гэльски и сейчас говорят в некоторых селениях горной Шотландии.
Знакомство с Гебридским архипелагом начиналось с прогулки по берегу, вдоль узкого пролива, отделяющего от Шотландии вулканический остров Керреру, увенчанный на южном склоне развалинами датского замка. На протяжении четырех с половиной миль плавные очертания острова отчетливо проступали в голубой дали, а потом узкая, неровная дорога привела к искусственному перешейку, своего рода дамбе, соединяющей берег с близлежащим островом Сейль. Здесь экскурсанты, оставив экипаж на дне оврага, поднялись по крутому склону и уселись на гребне скал, откуда во всю ширь простирался западный горизонт с четкими силуэтами прибрежных островков и размытыми контурами острова Малл, одного из крупнейших в Гебридском архипелаге.
— Я не знаю ничего, что могло бы сравниться с красотою наших Гебрид! — воскликнул Оливер Синклер. — В самом деле, — продолжал он с воодушевлением, — это настоящий архипелаг, хотя и не с таким безоблачным небом, как восточный, но зато более поэтический. Затуманенные дали и дикие скалы придают ему неизъяснимую прелесть. Если выбирать место, достойное Фингала и Оссиана, достойное богов и героев, выпорхнувших со страниц саг, то, конечно, это Гебридское море! И как истый шотландец, как сын Каледонии, я не променял бы наш архипелаг с его двумя сотнями островов, с его небом, подернутым туманной дымкой, с его ревущими приливами, подогретыми Гольфстримом, на все архипелаги восточных морей!..
Французские туристы в полной мере смогли оценить патриотизм Оливера Синклера. И только несносный авиньонский фабрикант, который неожиданно очутился в топ же гостинице и примкнул к вновь образовавшейся группе, не постеснялся сравнить красноречивого гида с торговым агентом, рекламирующим далеко не лучший товар, потому что Гебриды, а ведь это известно каждому, по всем статьям уступают Греческому архипелагу. Однако старому ворчуну пришлось умолкнуть, когда кто-то из присутствующих усомнился в добротности его текстильных изделий, несмотря на бойкую рекламу не выдерживающих конкуренции с шотландскими тканями даже в колониальных странах.