Мир приключений 1977 г.
Шрифт:
— Надо быть полным кретином, чтобы снимать здесь кино, — проворчал он, привязывая лошадь к балюстраде. Она была действительно мраморная, с прожилками и трещинками.
— Весь вопрос только в хрустиках — Макдональд привычно посучил пальцами, отсчитывая невидимые банкноты. — Войдем?
Они стали неторопливо подниматься, недоверчиво ощупывая каждую ступень. Факел в бронзовом держателе, вмурованном справа от распахнутой двери, бросал дрожащий многократно изломанный клин.
— Ждите нас здесь, Темба! — крикнул Смит, прежде чем переступить через высокий порог.
— Глядите — «Salve!» [27] , —
Они вошли и сразу очутились в атриуме, мертвенно озаренном луной, летевшей сквозь облачный флер прямо над открытым прямоугольником потолка.
Внешнее впечатление оказалось обманчивым. Невзирая на секущую плоскость стены, вилла была достаточно просторной. Пустые помещения веяли застоявшимся холодом и запустением. Повсюду валялась битая черепица, обломки кирпича, окаменевшие комки какой-то скрепляющей, похожей на цемент, массы. И вновь нельзя было разобраться, что это: залежалый строительный мусор или следы разрушения?
27
Salve (лат.)— привет.
В каком-то покое, скорее всего, триклинии, Макдональд, вспомнив про фонарик, осветил потолок. Вспыхнувшие в электрическом свете краски фресок выглядели удивительно свежими и яркими.
— Пусть меня разорвут на кусочки, если точно такие же картинки я не видел в Помпее, в доме, куда пускают только мужчин!
— Ну и что? Это, так сказать, вечные сюжеты. — Смит весело рассмеялся. — Здесь, в Гималаях, всюду можно встретить нечто подобное.
— Вы были в Помпее? — оборвал его Макдональд.
— Нет. Но вы зато, кажется, перебывали везде?
— Так вот, — не обращая внимания на шпильку, отрывисто бросил Макдональд, — здесь точная копия, один к одному.
— Это еще ни о чем не говорит, Чарли. Если мы возьмем хотя бы то же кино, то замысел...
— К черту кино!.. Просто я вспомнил, топча этот мусор, как гулял однажды в мертвом городе.
— Лучше б вы нигде не гуляли! — погрустнел Смит. — Но как бы там ни было, а здесь имеются вполне подходящие комнаты, и нам дается шанс провести ночь по-человечески. Лично мне осточертела палатка, в которую надо влезать на карачках.
— Будь по-вашему... Зовите Тигра, меня он все равно не послушает.
— Одну минуту! Осмотрю только верхний этаж. Не боитесь поскучать в темноте или пойдем вместе?
— Валяйте, — вздохнул Макдональд, отдавая фонарик.
Американец скоро обнаружил внутреннюю лестницу и, обшаривая светом малейшие закутки, двинулся в обход пустых анфилад. Скользили тени по голым стенам, скрипел песок под ногами.
Неожиданно осветилась дверь, ведущая то ли на плоскую крышу, то ли на крытую галерею, но за низким переходом — Смиту пришлось пригнуться — обозначился угол и просторная зала за ним.
В самом центре возник необъятный, высеченный из цельного монолита стол, заставленный бронзовыми фигурками. Смит зажмурился и закусил до крови губу, пытаясь стряхнуть чары. Он с первого взгляда
Но если бы только это! Пошевелив просохшими пальцами, Смит не почувствовал привычного жжения. Кровоточившие пузыри непостижимым образом пропали. Сделав для проверки несколько энергичных приседаний, он убедился, что одними мозолями чудесное исцеление не ограничилось: суставы и мускулы покинула ломота. Испарилась с молниеносно высохшим потом.
Несколько успокоившись, Смит вновь нацелил фонарик на стол, то ли взятый напрокат из римских бань, то ли позаимствованный из прозекторской.
Впрочем, мысль об этом лишь самым краешком задела сознание. Все внимание, обостренное необычностью ситуации, предельно настороженно сосредоточилось на бронзе.
В этом загадочном доме не просто повторялся набор устрашителей из гоингханга. Смит мог поклясться, что видит сейчас перед собой абсолютно те же фигуры, которые не без сожаления оставил в роще богини Матери.
Вот покровительница беременных Лхамо, скачущая на взнузданном змеями муле, — на ней те же потертости, та же черно-зеленая п атина покрывает ее ужасающий лик, и белый труп, что она пожирает, в той же бессильной позе зажат в оскаленных острых клыках. Или Дэмчок, прозванный Добрым счастьем... Чаша-череп в его руках инкрустирована волнистым кораллом, изображающим кровь, и волны эти, их узор и даже застарелая пыль точно такие, как в капище. Столь полное совпадение невозможно, немыслимо. Не существует полностью идентичных отливок. Калачакра — Круг времен, Махакала — Всепожирающее время, и Сангдуй, и магический Хаягрива — все они неведомой силой перенесены из леса за перевалом в этот дом привидений.
«Что, если вожделение?» — страдая, подумал Смит.
Макдональд вспомнил о римских раскопках и расчищенной от пепла Помпее лишь походя, чисто случайно, но он, Роберт Уоррен Смит, думал о бесценной бронзе почти постоянно.
И вот, пожалуйста, бери — она твоя.
Он, конечно, возьмет все статуи до единой. Чем бы ни пришлось расплачиваться потом, возьмет, не пропустит удачу, хоть и попахивает от этого дела преисподней.
Впрочем, Смит не верил в ад — ни до, ни после Вьетнама.
От прикосновения к литому металлу стало немного зябко. Он поежился и, переложив из руки в руку фонарик, увидел задвинутую в угол чугунную грелку. Точную копию той, которая когда-то, в незапамятные времена, согревала гостиничный номер, где они с Лиен провели свою брачную ночь.
Смит сел на пол и задумался, крепко зажав пальцами уши, в которых хрустальным колокольчиком, причудливо меняя тональность, плескался нежный незабываемый голос.
Мертвый бегун лунг-гом-па ожил на второй день пребывания экспедиции Валенти на Белом острове.