Мир приключений 1983 г.
Шрифт:
— Что вы там возитесь? Эй, Силантий, ты что?
Ему, конечно, никто не ответил. И тогда казак заорал во весь голос:
— Тревога! Тревога, братцы!!
И выстрелил в воздух. В следующий момент в него из нагана несколько раз выстрелил Лузгач. А боец развернул пулемет вдоль дороги и дал длинную очередь в ответ на замелькавшие тут и там огоньки выстрелов казаков. Перестрелка началась.
Как только гул выстрелов заполнил поляну, подал команду своей группе Одинцов. Белые, казалось, совсем забыли о пещере. Бойцы беспрепятственно выбрались из-за баррикады наружу и сразу начали карабкаться по склону горы вверх. Так же
— Сколько же нас? — даже не поверил Одинцов.
— С тобой аккурат восемь, — пересчитал людей боец.
— И все целы?
— Вроде никого не зацепило, — ощупав себя, ответили бойцы.
— Где же еще трое? — спросил Одинцов.
— Может, вперед ушли. Может, назад вернулись…
— А может, уже на небе…
— А может, уже у реки нас ждут, — сердито сказал Одинцов. — А мы прохлаждаемся.
Спорить с ним не стали, хотя все отлично понимали, что до реки никто из них не успел бы добраться в на самом лихом скакуне. Пошли на яркую, маячившую над головами звезду и на черный силуэт горной вершины, оставляя ее, как и требовал того командир Пашков, слева. Несколько раз останавливались. Отдыхали. И шли дальше. Во время одной из таких остановок Одинцов вдруг вспомнил:
— А что, хлопцы, когда я гранату шарахнул, кто видел, какие-то там жерди беляки понастроили?
Шесть человек не видели ничего. Седьмой сказал:
— Я тоже припоминаю. А сначала мне показалось, что это в глазах зарябило.
— Нет, это точно. Что-то они там построили.
— А что же это может быть?
— А леший их знает.
— Мне теперь кажется, они навес над пещерой делать хотят. Как будто от дождя хорониться.
— Ну да, чтоб наших там не замочило, — подсказал кто-то.
— А скамеек не видели? — шутя спросил другой. — Опять же чтобы товарищи бойцы могли посидеть и выкурить цигарку.
— А может, понавешают они на те жерди веревок с петлями для товарищей бойцов? — спросил третий.
— Скорее всего, — согласился Одинцов. — Только этих товарищей надо еще взять.
Начало светать. Группа перевалила через гору. Внизу серой лентой в предутренних сумерках показалась река. До нее было далеко, но сверху она казалась почти рядом.
— Поглядывайте по сторонам. Может, и те трое тут где-нибудь, — приказал Одинцов.
Бойцы старательно выполняли эту команду. Смотрели и туда и сюда. Часа через два спустились к воде. Затаились в прибрежных кустах и ждали, не выйдут ли
— Значит, троих уже потеряли, — сказал Одинцов. — А время идет. И надо спешить. — И он первым вошел в воду.
Глава 16
Поговорив с Мещерским, доктор положил трубку и сел на стул.
— Ну? — нетерпеливо спросила его Женя.
— Будем ждать, — сказал доктор.
— Чего? — не поняла Женя. — У моря погоды?
— Ждать, когда теперь позвонит он.
— А если не позвонит?
— Должен позвонить. Для них тиф страшнее красных, — уверенно сказал доктор и опустил голову на руки.
— А по-моему, ты опять зря тратишь время, — сказала Женя и сбросила с себя одеяло.
— А вот это я тебе делать запрещаю, — категорически сказал доктор.
— Но мне жарко!
— Это и требовалось, — сказал доктор и подошел к постели. Он снова накрыл внучку одеялом и положил свою руку ей на лоб. — Прекрасно.
— Что прекрасно?
— У тебя, моя милая, поднимается жар. Вот что прекрасно, — объяснил доктор, и в этот момент зазвонил телефон. Он звонил требовательно, нетерпеливо. Но доктор не спешил снимать трубку. А когда снял, то заговорил сердитым и очень недовольным голосом человека, которого оторвали от срочных дел.
— Да, да! Я слушаю. Ах, это вы! Да, да. Ах, он у вас! — Потом наступила длинная пауза. А после нее снова возбужденно заговорил доктор: — Не могу дать гарантию. Мне надо его осмотреть. Да. Именно. Осмотреть, и сейчас же.
Жене показалось, что дедушка даже повеселел, хотя лицо его было все таким же хмурым. Но двигаться по комнате он явно стал живее. Он подошел к вешалке, надел свой брезентовый плащ, в котором обычно ездил на вызовы, взял саквояж с лекарствами и направился к выходу. Однако у порога доктор остановился и обернулся к внучке.
— Твой приятель в контрразведке. И они его допрашивают. Какой кошмар! Ведь он почти ребенок… Этот мрачный жандарм с усами и шрамом звонил мне только что. И хочет он того или не хочет, он допустит меня осмотреть твоего приятеля. Но предупреждаю тебя еще раз, Евгения: ты должна играть свою роль до конца. Ты больная. И тяжело больная. Поняла?
— Все поняла, дедушка, — ответила Женя.
— Тогда я пошел. А все, что надо будет делать тебе, я сообщу.
И доктор Прозоров вышел из дома. Через полчаса он уже был в контрразведке. Его не сразу пустили к Мещерскому, но в конце концов провели в тот же кабинет, в котором только что допрашивали Ашота и Сурена. Мещерский был не в духе. И все же он выдавил из себя что-то наподобие улыбки.
— Вы меня обескуражили своим заявлением, — признался он. — Но я еще не сообщил об этом начальнику гарнизона. Если ваше предположение подтвердится, полковник немедленно отправит всех нас на фронт.
— К сожалению, это не предположение. Это уже реальность, — сказал доктор, снимая плащ.
— Но вы еще но осмотрели этих двоих, — хватаясь, как утопающий за соломинку, напомнил контрразведчик.
— Мало шансов, чтобы эта зараза не распространилась на них, — сказал доктор. И тотчас подумал: «Двоих? По почему же двоих? Кто же второй? Ах, да! Женя говорила же мне о каком-то пастухе. Но неужели уже взяли и его? Быстро же, однако, управляются эти мерзавцы…»
— Естественно, они уже изолированы, — сообщил Мещерский. — Вам придется спуститься в подвал.