Мир приключений 1984 г.
Шрифт:
Умер Фламель в 1419 году. Несколько веков спустя, в 1816 году, дом, где он жил когда-то, был куплен одним из искателей сокровищ. Новый владелец обыскал буквально каждый сантиметр стен, пола, потолка в поисках золота, которое мог спрятать Фламель. Однако Фламель, очевидно, не счел нужным делать это. Для кого стал бы он прятать золото, Наследников у Фламеля не было, и, умирая, все свое состояние он завещал бедным.
Хроники рассказывают об известном алхимике Раймонде Люлле, приятеле и сподвижнике Арнольда де Виллановы Во время пребывания в Англии по просьбе Эдуарда III он якобы изготовил тысячу фунтов золота для крестового похожа Другой алхимик, Джордж Рипл (XV в), личный друг папы Иннокентия VIII, одного из самых ученых людей своего времени, в 1460 году пожертвовал Мальтийскому ордену несколько тысяч фунтов стерлингов золотом. По тем временам сумма эта была астрономическая Появление ее у простого алхимика было не менее фантастично, чем изготовление золота в тигле
Правители, для которых золото являлось средством упрочения их власти, не были равнодушны ни к алхимикам, ни к их тайным занятиям. Исторические хроники утверждают, будто английский король Генрих VI и французский Карл VII именно с помощью алхимиков спасли пошатнувшееся было финансовое положение своих стран.
Слухи об изготовлении алхимиками золота приносили им популярность, которой, впрочем, не было причин радоваться. По всей Европе, да и по всему Востоку, за алхимиками началась настоящая охота. Так охотились бы за курами, которые бы несли золотые яйца. Щедрыми наградами или силон каждый правитель старался заполучить себе человека, владеющего тайной изготовления золота. В этом отношении характерна судьба одного из алхимиков XVI века Александра Ситония.
Интересное свидетельство о личном знакомстве с ним мы находим в книге известного ученого тог о времени профессора Вольфганга Дейнхейма Он познакомился с Сптонием случайно по дороге из Рима в Германию “Это был человек исключительно одухотворенной внешности, высокий, худощавый, с румянцем на лице. Он носил бородку на французский манер, одет был в платье из черного сатина, и его сопровождал только один слуга, которого легко можно было заметить по рыжему цвету волос и бороды”.
Дорога в то время занимала много дней и недель, и два ученых были рады обществу друг друга. Профессор, не зная, кто перед ним, всю дорогу ругал алхимиков и алхимию, которую считал лженаукой. Ситоний уклонялся от спора, когда же они прибыли в Базель, сказал:
— Я думаю, что лучше всех слов, которые я мог бы противопоставить вам, будет факт. Поэтому не откажитесь присутствовать при опытах, которые я проведу специально для вас.
Самым замечательным в последовавших опытах было то, что Александр Ситоний, дабы устранить всякое основание для скепсиса, не притрагивался ни к чему и даже не подходил к ретортам. Стоя на расстоянии, он давал различные указания своему скептически настроенному спутнику и его не менее скептическому помощнику, а те их старательно выполняли.
Не веря своим глазам, присутствующие увидели наконец, что после сложных манипуляций реторта, с которой проводился опыт, более чем наполовину оказалась наполненной золотом. Приводя этот эпизод, участником которого был он сам, профессор Дейнхейм писал в своей книге, что готов подтвердить достоверность свершившегося самой страшной клятвой.
Правда, в те времена существовало поверье, будто золото алхимиков редко приносит счастье. То, что это так, как нельзя лучше видно на судьбе самого Ситония.
Будучи в Страсбурге, он с разрешения известного ювелира Густенховера какое-то время работал в его мастерской, выполнявшей функции своего рода лаборатории. В благодарность Ситоний якобы дал ему немного философского камня, при помощи которого тот в присутствии самых видных представителей города совершил несколько превращений.
Весть об этом разнеслась быстро, и вскоре в Страсбург торжественно прибыла делегация от чешского императора Рудольфа II. Император приглашал ювелира повторить этот опыт при его дворе. Густенховер прибыл в Прагу и там у всех на глазах совершил несколько превращений еще раз, якобы израсходовав при этом весь запас бывшего у него философского камня.
Как нетрудно догадаться, монаршие милости, которыми Рудольф II осыпал было ювелира, сменились гневом, едва тот стал уверять, что не знает рецепта подаренного ему состава. Чувствуя приближение беды, Густенховер попытался бежать из дворца, но стража, расставленная повсюду, имела уже приказание не выпускать его. Все оставшиеся годы жизни Густенховер провел в подземелье, прикованный цепью к стене. Он мог обрести свободу, только выдав тайну. Тайну, которой не знал.
Казалось бы, этот случай должен был послужить предостережением самому Ситонию. Но тот продолжал свои занятия и эксперименты как ни в чем не бывало. Он посетил Дрезден, побывал в Гамбурге, Мюнхене. И повсюду, как тень, следовали за ним какие-то люди, которые таились, прятались, а когда он уезжал, старательно собирали осколки разбитых колб, обрывки его бумаг и т. д. Один из друзей стал призывать его к осторожности, однако Ситоний горько усмехнулся:
— Если мне суждено будет попасть в руки какого-нибудь правителя, я скорее тысячу раз приму смерть, чем открою тайну.
И он сдержал свое слово.
Как-то Ситоний имел неосторожность прибыть но приглашению курфюрста Саксонии Христиана II в его владения. Дальше все происходило по ставшей привычной схеме: сначала внимание и величайшие почести, потом тюрьма и пытка. Ситоний умер в 1604 году в застенке. Тайна его исчезла из жизни вместе с ним.
Случалось, однако, что репутация людей, умеющих делать золото, которая нередко приводила алхимиков за решетку, оказывалась ключом, открывавшим им дверь из темницы.
Во второй половине XVI века два путешествующих алхимика — Э.Келли и Ди — были схвачены но приказу императора Максимилиана II и брошены в тюрьму, где им надлежало находиться, пока они не откроют тайны получения философского камня. Максимилиан не учел, правда, того, что стремление к обогащению свойственно не только императорам. Тюремщики, узнав, кто такие их молчаливые узники, выпустили их на свободу, прельщенные надеждами на золото из реторты.
Но этот случай не научил алхимиков ни осторожности, ни благоразумию. Вскоре после приключения, описанного выше, склонившись на лестные приглашения Рудольфа II, Келли прибыл в Прагу и согласился стать придворным алхимиком императора. В первые же дни ему был пожалован титул маршала Богемии вместе с приличествующими этому званию мундиром и знаками отличия.
Это было тем самым хорошим началом, которое предвещает обычно плохой конец. Келли отказался открыть императору секрет философского камня и, как следовало ожидать, был заключен в тюрьму. Зная участь своих предшественников, Келли понимал, что его ждет. Он стал действовать через друзей, оставшихся на свободе. Благодаря их стараниям в судьбе алхимика неожиданное участие приняла английская королева Елизавета. Дело в том, что Келли был англичанином и подданным ее величества. На основании этого королева потребовала от чешского императора его освобождения, и алхимик сделался объектом переписки двух монархов.